крепче любых побед. Как говорится, у победы тысяча отцов, а поражение всегда сирота.

Я насчитал целых пятнадцать городков, причем все они были сложены по-разному. А вообще-то каждый городок имел собственное название. Что там было-то? Смутно, но вспомнилось несколько распространенных названий — пушка, вилка, звезда… Правила я тоже помнил совсем смутно, но Тома очень кстати решила их напомнить.

Старшая пионервожатая прокашлялась.

— Дети, минуточку внимания, — она замахала руками над головой. — Сейчас я расскажу вам, в какую замечательную игру мы будем с вами играть. Кто знает, как она называется?

— Городки! — выкрикнул один из членов команды борцов.

Кстати, ничего удивительного в том, что Тома начала чуть ли не с алфавита. Городки, конечно, одно время были супер популярны. Но к середине семидесятых многие про неё подзабыли, и детям негде было подсмотреть такое хобби. А вот уже в двадцать первом веке игра зажила новой жизнью, открыв второе дыхание, и я даже припоминал, что по городкам устраивали полноценные чемпионаты.

— Верно! — с воодушевлением продолжила Тамара и с гордостью добавила: — Эта замечательная игра называется «городки». В них играл сам товарищ Владимир Ильич Ленин!

Следом Тома коротко объяснила основные правила игры.

— Смотрите, ребята, — она подошла к одной из линий, расположившейся на расстоянии нескольких метров от первого «городка». — Броски следует совершать с расстояния тринадцати и шести с половиной метров. Это кон и полукон соответственно. С кона выбивается первый городок, для остальных дистанция броска сокращается до полукона.

— А «письмо» разве тоже с полукона? — послышался вопрос.

В мальчишеском голосе слышалось сомнение. Подбородок у пионервожатой напрягся.

— Вот! — Тамара тут же важно подняла указательный палец. — Я решила проверить, может, кто из вас в курсе правил игры. Молодец, Кривенко, «письмо» выбивается с тринадцати метров.

Я улыбнулся. Как же, проверить, Тома просто забыла про эту особенность игры. Но для нее любое, даже мало-мальское поражение — сродни катастрофе. За свою тренерскую жизнь я повстречал немало ребят, которые вот также быстро загорались и в кратчайший срок добивались ошеломительных результатов. Проблем таких ребят всегда была одна и та же — выгорание. Они быстро вспыхивали и также быстро тухли при первом серьезном разочаровании. Надеюсь, что Тамару это проблема обойдет. Как ни крути, а вожатая из неё вообще-то неплохая.

— Ты че улыбаешься, Мих? — вырвал меня из воспоминаний Шмель.

— Да так, — я отмахнулся. — Подрастешь поймешь.

— Ваша задача — выбить все фигурки за пределы вот этого квадрата! — вожатая указала на границы «городка». — Бросок не засчитывается, если при бросании биты заступить за линию разметки кона или полукона. Фигура считается выбитой, если она полностью ушла за линию квадрата. Ну, все понятно?

Присутствующие ответили дружным «да-а-а». Правда, без особого энтузиазма.

— Тупая какая-то игра, чесслово, — прокомментировал и Шмель. — В чем смысл бросать дубиной по фигурам?

— А в чем смысл бежать вокруг стадиона или, блин, бить ногами по мячу? — наконец, вставил свои пять копеек Сеня, чуть освоившись и решившись поумничать.

— Ну ты попробуй, пробеги! — взбеленился Шмель.

— Базар заканчиваем, — отрезал я. — Вообще-то такую игру Суворов уважал. Знаете, как он говорил? Битою мечусь — это глазомер, битою бью — это быстрота, битою выбиваю — это натиск.

Не знаю, откуда у меня взялась информация в голове, но цитату я вспомнил слово в слово. Ребята и вправду притихли, как бы в ответ на мой решительный, почти властный тон.

— Э-э… — замялся Шмель.

— Это к тому, что городки — такой же спорт, как и все остальные, — пояснил я. — Развивает координацию, чувство дистанции и учит рассчитывать силу удара. Так что будет полезно. Мы же спортсмены.

Ну, то есть, почти все.

— Где ты этого понабрался, блин! — выдохнул Шмель одновременно с завистью и раздражением.

— Где понабрался, там уже не дают.

Начала я даже ждал с некоторым нетерпением. Тамара выдала последние предупреждения. Впрочем, и оглядываться в сторону Левы и покинутой нами кухни не забывал.

— Биту не кидаем, когда хоть кто-то есть за чертой, — она указала на линию кона. — Всех касается, да, Лева?

Тот как раз уже крутил палкой, примеряясь, и в ответ злорадно кивнул. Не очень похоже, что для таких как он обормотов писаны правила. Ну а если и писаны, то лишь для того, чтобы их нарушать.

— Бросаем по очереди, бросок делает один человек из команды! По свистку! — резюмировала Тамара.

Кажется, ей самой не терпелось посмотреть, как пойдёт игра. Команды разошлись к своим фигуркам. Мы со Шмелем и Сеней встали возле построения «часовой», как и остальные, выстроенного из пяти круглых палочек. Лев с пацанами встал через одну команду от нас, им предстояло выбивать «рака».

— Сень, Дима, первыми хотите?

Я протянул биту, предлагая право первого броска.

— Не-е, не хочу, — Сеня отвлекся от ковыряния в носу.

— Давай сам, — Шмель тоже отказался от предложения. — Я, чесговоря, не умею.

Сам — значит, сам. Правда, весь опыт мой остался позади, ещё в прошлом детстве. Поэтому пришлось краем глаза подглядеть, как правильно пользоваться битой. Лучше всего получалось у наших гимнасток. Янка, как, кажется, звали миниатюрную брюнетку с густой чёлкой, сделала широкий мах битой против часовой стрелки. Делала она это с таким удовольствием, что даже высунула язык. Бита казадось почти размером с девчонку, поэтому смотрелось это комично, но техника была правильной и красивой. Я повторил движение, прикрыв один глаз и метясь в «часового». Сложность построения была налицо — рюхи выложены таким образом, что бить надо сразу и точно. Три рюхи стоят вертикально, действительно как часовые на посту — в стройный ряд. Еще две лежали поперек, на основании крайних фигурок. Вот и получается, что попасть надо так, чтобы палка ударила по «часовым» в горизонтальном положении и точно в месте соединения рюх. Пролетит