— Какую еще ману, если у людей ее нет?

— Мана есть у всех людей, мой добрейший и наимудрейший господин, — насмешливо пропела девушка, — только у простого человека ее так мало, что использовать он ее не способен, к тому же и ядра нет. Небольшое количество есть всегда, вокруг сердца.

Это было что-то новое. Максим понял, что нащупал что-то интересное.

— Так значит мана есть у всех людей, — повторил он, — но только у магов есть ядро.

— Разве маги являются людьми?

— А кем же они являются?

— Магами.

— Это все эльфы так считают? — Уточнил улыбаясь Максим. — Или лишь те, кто являются наивернейшими и покорнейшими слугами, и не желающие прислуживать каким-то людишкам?

— Разумеется все.

— Но разница лишь в наличии магического ядра!

— Этого мало? Вообще-то это "лишь" несколько велико, вы не находите, мой наблюдательнейший господин и повелитель?

— Ну…так-то да… Но если в семье обычного человека родится маг, то получается, по-вашему, что родители и дитя разных видов? — Максим блеснул несокрушимой логикой.

Эльфийка замолчала, внимательно разглядывая господина, словно он сам был очень редким и интересеым артефактом. Она уже привыкла к странности потери части памяти (маг такой силы что-то не помнит? Невозможно!), но Максим не переставал ее удивлять.

— Простите, господин, — наконец произнесла она необычайно даже для нее нежным голосом, от чего ее могучий повелитель почувствовал прилив крови не к той голове, — но ваша глупейшая и слабоумная слуга оказалась не в состоянии уловить вашу мысль.

— Я говорю, — повторил Максим, сам едва не мурлыкая, — что если в семье обычных людей родится маг, то получится, что он и его родители представители разных видов, если следовать вашей логике. А это противоречит природе.

— Но, мой добрый господин, — несколько неуверенно произнесла эльфийка, — то что вы говорите решительно невозможно. Никогда, никогда не было ничего подобного, ни одного случая. От людей рождаются люди, от магов рождаются маги. Иное совершенно исключено.

Если бы она при этом объявила, что является мужчиной, Максим бы не был ошарашен больше. Это был шок. Несколько минут парень просто "втыкал" в полученную новость. Затем вскочил и, схватившись за голову, стал мерять комнату шагами. Это казалось таким простым и таким неожиданным! Люди и маги — разные виды! Это меняло все накопленные представления об этом мире. Разные виды, и представители одного из них несопоставимо сильнее другого, который, в свою очередь, несравненно более многочислен! И маги правят людьми! Дворянство — другой биологический вид!! Как же относятся к этому люди, которые и эльфов, магически сравнительно слабосильных, ненавидят лютой ненавистью? Голова шла кругом. Максим вдруг понял, что он не один из миллионов муравьев, а что-то большее, потому много более заметное. Да, приятно было осознавать свою исключительность как мага, но знать, что здесь нет места случая, и он попросту не человек — было жутковато.

— А дети, — угрюмо спросил он, дети между людьми и магами возможны?

— Возможны, — эльфийка с любопытством наблюдала за его метаниями, — но для рождения мага необходимо, чтобы оба родителя являлись магами. Полукровка не сможет получить ядро, и будет чем-то странным. Детей у полукровок не бывает уже ни с кем, так что внуков не дождаться никому.

— Как лигры и тигрольвы, — пробормотал Максим, — так значит разные виды. Но разные виды — разная мораль. Погоди-ка, ты сказала что у людей все же есть мана, — цеплялся за соломинку Максим, — немного, но есть!

— Есть, ну и что? Она и у неразумных животных есть.

— Люди не животные!

— Все считают себя исключительными, — фыркнула эльф, — люди не исключение. Пользы им это не приносит, но воображать о себе не мешает. А по мне так вполне животные. Вкусненькие.

— Ты действительно ела людей? — Максим почувствовал отвращение.

— Да, а почему нет? Нет, договор я не нарушала, — поспешно уточнила девушка, — но ведь бывают особые обстоятельства. Самозащита, например, когда очередная шайка людей решает перебить поселение эльфов, то вероятность быть лишенным маны отпугивает не самых смелых.

— Причем здесь мана? — Максим устало сел в кресло. Ему было нехорошо. Таким ослом он себя давно не чувствовал. Хуже всего было то, что именно сейчас чувство абсолютной реальности этого мира усилилось. Он был даже обижен, как обижается ребенок, которому говорят, что ему уже под тридцать и пора повзрослеть.

— Ну так ману можно снять с человека лишь в первые минуты после его смерти. Люди верят, что они, их сознание, и есть мана, которая после смерти попадает куда-то в лучший мир. Чушь, конечно, но это представление у них очень живуче. Отец говорил, что они так защищаются от осознания своей слабости. А если еще съесть у человека кусочек мяса, то отобранная мана почти ничего не теряет, и ее можно использовать. Слелать амулет удерживающий прическу, например, или еще какую мелочь. На многое одного человека не хватит.

— И у скольких ты "забрала ману"?

— Я ведь воин-охотница, мой благородный господин. На лук ушло около сотни человек, на каждую из стрел по двое, стилеты впитали в себя ману двадцати человек каждый.

— Ты просто жнец смерти какой-то, — пробормотал парень.

— Мы никогда не убиваем без причины, повелитель.

Они помолчали. Максим закрыл глаза и тер виски ладонями, Сафра с любопытством наблюдала, ожидая продолжения.

— Зачем нам голова Самуила? — Внезапно спросил Максим. — Ты умная, и, разумеется уже давно поняла, что у меня некоторые пробелы в памяти. Так объясни. Тогда, при вызове, я повторил все как ты и учила, не задумываясь. Показалось красивой фразой. Но что-то подсказывает, что это было не просто так, верно?

— Мой господин зрит в корень, как и всегда.

— Так где он и зачем?

— Ради денег, мой благороднейший и бескорыстный повелитель.

— Поясни.

— Мы, ой, то есть я хотела сказать Вы, мой могучий господин Кровавый Гарри, не можете быть наследником вашего глупого учителя. Мир ужасно несправедлив, и вы, даром что маг, по статусу не являетесь дворянином, искренне надеюсь, что временно и справедливость восторжествует, как и всегда в государстве магов! Вы гладиатор, как и ваша верная слуга. А Самуил — дворянин. Потому и родня его вполне