сплетение. Тот замер, неверяще и широко раскрыл глаза, после чего покачнулся и умер еще не упав на песок.

Глава 12

С посохом возникли проблемы. Он попросту не слушался. Едва Максим восстановился от травм, так сразу потребовал свой трофей. Эльфийка недовольно вздыхала, но подала искомое, которое уже было использовано в качестве вешалки для ее тряпок.

Сперва все было нормально, Максим долго любовался орудием, гладил идеально отполированную поверхность неизвестного ему дерева, заворожено смотрел на огромный продолговатый изумруд, бывший главным накопителем маны, взвешивал посох в руках, осторожно крутил его.

Идилия закончилась при первой попытке колдовать. Самое простенькое заклинание "Свет" привело к неожиданному эффекту. Вместо того, чтобы ярко засиять, разгоняя комнатный полумрак, камень только мигнул пробежавшим по нему зеленый светом и погас. Максим попробовал еще раз. И еще. Посох не то что не усиливал его магию, а только жрал ману не выдавая ничего в ответ.

Тогда Максим усилил подачу маны, делая ее потоковой, чтобы у артефакта не оставалось иного выбора, как выполнить команду. Посох за несколько секунд нагрелся так, что парень выронил его из рук. А вот магия воды получилась, только тоже не совсем как нужно. Вместо того, чтобы аккуратно наполнить стакан прохладной водой, артефакт шарахнул струей как из брандспойнта, снося все находящееся на столе, и задергался так, что удержать его в руках удалось лишь большими усилиями.

Это было неправильно.

Максим задумался. Он уже достаточно привык к существованию магии, чтобы перестать воспринимать ее как абстрактное волшебство. Да и сочетание того что он может с тем что не может наводило на мысли. Привычный материализм мешал вовсе не задумываться, и, понемногу, кое-что у него накопилось. На текущий момент он склонялся к тому, что магия сугубо материальна, нечто вроде высших технологий, пользоваться которыми могут лишь способные ее, эту технологию, проводить. Потому он так и жаждал обладать посохом, артефактом должным усилить его способности как проводника. Но почему-то они не срабатывались. "Нет контакта", — думал Максим, — "почему? Что я делаю не так? И вообще, можно ли пользоваться чужими артефактами? Может здесь стоит подобие пароля, как компьютерах? Но какие-то действия посох ведь совершает, значит аналогия с паролем неверна. Чем отличаются маги друг от друга? Силой. А на чем она основана? Умения, знания… у каждого свое ядро. Ядро!" — он почувствовал, что нащупывает путь к правильному ответу и сосредоточился еще больше.

Спустя некоторое время, он обратился к эльфийке, все это время недовольно устранявшей следы учиненого разгрома.

— Сафра, милая, ты ведь знаешь в чем дело?

— Мой господин невероятно умен.

— Да. Понимаю. Как эвфемизм слова "дурак". И что же ты не подскажешь?

— Кто я такая, чтобы мешать господину заливать водой мои новые платья?

— Не сердись, — Максим рассмеялся видя ее надутый вид, — купим тебе новых тряпок.

— Мой господин невероятно…

— Так что же мне делать, чтобы посох стал слушаться?

Сафра помолчала, что-то прикидывая, потом отвернулась и бросила одно слово:

— Кровь.

— Что — кровь?

— Если мой господин впитает в посох свою кровь, то посох станет послушнее.

— Сколько крови? Куда? На камень или рукоять? В господине пробудилась деловитость.

Эльфийка, изобразив обреченный вздох, подошла к господину, выдергивая из волос булавку. Один укол — и Максим увидел на своем указательном пальце капельку крови.

— И все? — Удивился он, берясь за посох. Там, где место укола соприкоснулось с древком, палец пронзила резкая боль, сходная с ударом тока, но почти сразу прекратилась. Максим отнял руку, никаких следов ранки уже не было. "Ну хорошо, попробуем".

Посох действительно перестал чудить, но радость оказалась недолгой. Артефакт работал, это было хорошо. Работал он плохо и это было нехорошо. По прикидкам Максима, с помощью посоха заклинания выходили приблизительно вдвое сильнее чем без него, что было неплохо, но недостаточно. Макс ожидал усиления на порядок, чего не было и в помине.

— Время, мой господин, время. Магические предметы не обладают разумом, но способны подстраиваться под того кто их использует, — эльфийка поняла недовольство хозяина и поспешила объяснить, — каждый маг уникален, со своим почерком и особенностями, любой артефакт с которым работает маг перенимает его нюансы. Потому, чем больше и дольше маг использует его, тем лучше и проще ему с ним работать. Но если сменить владельца, то артефакт начинает все заного, потому вам кажется, будто он плохо работает. Но это не так. Посох признал вас, принял вашу кровь, и отныне он будет становиться все лучше и удобнее для вас. Со временем вам удастся добиться от него нужных вам характеристик, не сомневайтесь.

— Ну, если так… — отозвался Максим с сомнением, — а откуда ты это знаешь, эльфы все-таки владеют магией?

— Нет, мой господин Кровавый Гарри, у нас нет магического ядра. И сами ни производить, ни собирать ману мы не способны. Но, и это одно из двух наших отличий от людей, мы можем использовать ману собранную кем-то другим, даже природой, и направлять ее куда нам захочется.

— И куда же вы ее любите направлять? — Максим покраснел, вспомнив гибель Самуила. — И каким образом?

— На себя, на вещи, на других. Можно укрепить себе кости, мышцы, стать сильнее, ловчее, улучшить зрение, реакцию. Каждый эльф отличается от других, ведь у всех свой путь. Можно уловить ману и спрять ее в камень, металл, дерево или ткань. Маленькие артефакты, — Сафра улыбнулась, — у взрослого эльфа их много. Но только маги могут создавать поистине могущественные вещи, маги… а мы лишь питаемся крошками.

— За что же вас так люди не любят?

— За это и не любят. За то что мы лучше людей. Сильнее, дольше живем, справляемся с болезнями, когда людям приходится просить магов, за то что способны использовать магию.

— Но ведь маги тоже лучше людей во всем этом, и много больше.

— Но вы правите людьми, а мы нет. Вас ненавидят, но страх опасно проявлять. А против нас можно.

— А еще вы едите людей, — вспомнил Максим, — это правда?

Эльфийка фыркнула.

— Так проще забрать у человека ману, только и всего.