— Чай, кофе будешь? Наливай, — предложил Минин.

— Нет, спасибо, сыт по горло, напоен так же, — отшутился я. Мы сели по разные стороны стола, друг напротив друга. Минин пододвинул к себе папку, расстегнув ее, достал какие-то бумаги.

— Алексей, помнишь, на встрече я задал вопрос, какое отношение ко всему этому — к вирусологии и биологии — имеет завербованный тобой китайский химик?

— Помню, конечно, — подтвердил я.

— Вот тебе занимательный материал, ознакомься.

Минин протянул пару страниц с текстом.

Это была заметка об аресте профессора из Гарварда. Светило научного мира, один из ведущих специалистов в области нано- и физической химии, 60-летний профессор Чарльз Либер, возглавлявший одну из кафедр Гарвардского университета, был уличен в работе на Китай и сокрытии этой информации.

Его арестовали сотрудники ФБР, что подтверждает серьезность выдвигаемых обвинений. Согласно документам, с 2008 года профессор Либер получил на свои исследования от американских военных порядка 15 миллионов долларов США в виде грантов. Все бы ничего, но предприимчивый профессор в то же время вписался в китайскую программу «Тысяча талантов», фасадная цель которой — привлечь к развитию китайской науки ведущих мировых ученых. В Америке рассматривают эту программу ни много ни мало как угрозу национальной безопасности. Говорят, что она была создана китайцами, чтобы получить быстрый доступ к мировым исследованиям, купить интеллектуальную собственность других стран через выплаты грантов ученым.

Китайцы назначили Либеру оклад в 50 тысяч долларов США каждый месяц и подъемные для проживания в Китае еще на 158 тысяч американских долларов. Также выделили 1,5 миллиона долларов на обустройство химической лаборатории в… ух ты… в Уханьском университете. При этом большую часть времени профессор должен был проводить именно в Китае, где курировал исследования — какие конкретно, не сообщалось. Понятно, однако, что они не блох там изучали.

Позже в ходе допроса профессор отрицал свою причастность к Уханьскому университету. Короче, лепил фэбээровцам горбатого.

По удивительному стечению обстоятельств, Либеру приписали создание COVID-19. И вот тут возникал вопрос: занимался ли он вирусом в стенах Гарварда или же эти разработки велись им на китайской территории.

Современная наука немыслима без международных связей. Однако тут важно соблюсти тонкую грань между научными изысканиями, национальной безопасностью и стремлением заработать. Именно поэтому за всеми учеными, а особенно передовыми, гениальными, нужно внимательно следить. Так, чтобы они не чувствовали этого, не замечали, но всегда находились под колпаком. Если в ходе следствия выяснится, что фэбээровцы проморгали Чарльза Либера, кому-то сильно прилетит. Очень сильно, потому что это уже самая настоящая преступная халатность.

— 15 миллионов долларов на исследования с 2008 года, это больше 100 тысяч долларов в месяц. Солидная сумма для изучения какой-то ненужной чепухи. Выходит, то ли у США, то ли у Китая, а может, и у обеих стран был умысел на создание коронавируса. Причем непонятно, для каких целей. Либо же они могли заниматься созданием вакцины от него? Значит, получается, вирус уже давно существует, при этом я даже не затрагиваю вопрос: рукотворный или нет, главное, что он был, правильно? — озвучил я мысль, возвращая листы Минину. — И каким-то образом с ним связан профессор.

— Да, этот профессор, по ходу, обвел американцев вокруг пальца. Или американцы китайцев. Я думаю, если он не работал на американцев, то теперь их основная головная боль заключалась, вернее, заключается в том, что все научные достижения этого ученого, в которые были вложены деньги американского правительства, автоматом становились доступными и для Китая. Китайские деньги шли ему солидным бонусом, и вполне может быть, что, разрабатывая «продукт» для минобороны США, он то же самое отдавал и китайцам.

— Двойной агент? — предположил я. — Возможно… Вряд ли американцы прошляпили такую рыбеху у себя под носом, — я встал из-за стола, разминая спину.

— Тут, Леша, появляется главное, то, с чего мы начали, каким боком «Водяной» как химик «отсветился» в этой ситуации. Доктор Либер возглавляет кафедру химии и химической биологии. Потенциально нужны ли ему гении-химики в этом направлении?

— Думаю, да.

— И я думаю аналогично. Значит, — Минин тоже встал из-за стола и, обойдя стол, вплотную подошел ко мне, — значит, он может обладать важной информацией, — тихо произнес Минин. — Мы завербовали одного очень ценного сотрудника, китайца из Школы медицины Питтсбургского университета, — сменил тему он. — На днях он нам сообщит важную информацию касательно COVID-19, это приблизит нас к пониманию, кто стоит за всей этой операцией. Соберем информацию из разных источников, в том числе и ту, что ты привезешь, и я уверен, пазл сложится.

— Гадать можно сколько угодно, в любом случае это будут лишь предположения, так что… — я плавным, отдаляющимся движением поднял руку вверх от себя, изображая самолет.

— Да, — твердо сказал Минин. — Алексей, я тебе говорил, маршрут пересечения границы у нас отработан, но на всякий случай, повторюсь, нужно тебя легендировать при переходе как сумасшедшего. Мы тебя спрячем в спецящик в кабине — у нас есть для таких случаев особая. Если — я на всякий случай тебе повторяю — если вдруг тебя находят, ты изображаешь психа. Как это делать достоверно, доктор тебя научит, — Минин похлопал меня по плечу.

— Чтобы придуряться, нужны особые знания? — рассмеялся я.

— Ты же сам понимаешь, что да, — Минину не понравился мой смех над ситуацией.

— Извините, понял, — серьезно ответил я.

Минин посмотрел на часы.

— Так, я пошел, встречу доктора, приведу его, после чего вы побеседуете пару часов, а я пока проверю готовность твоих документов для пребывания в Китае и наш паспорт на всякий случай, чтобы был для перехода границы. Потом сразу к генералу Мартову.

Минин быстрым шагом, явно опаздывая, вышел из переговорной. Я налил себе чаю. Вообще интересная картина: китайцы находят какого-то хмыря, решившего нелегально перейти границу, и тут я такой весь из себя… псих. Ну посмотрим, посмотрим…

Не прошло и десяти минут, как Минин вернулся вместе с человеком в штатском. Не говоря ни слова, он посмотрел на меня и, подмигнув, вышел прочь.

Человек невысокого роста, лет шестидесяти, с выпуклым, смешно висящим мешком впереди — назвать этот мешочек животом язык не поворачивался. На нем была надета противогриппозная маска бледно-голубого цвета. Всем своим видом человек отталкивал от себя. И дело было даже не в устаревшем фасоне его многострадального, видавшего виды костюма, возраста явно старше моего. Затрапезный, на вороте сильно засаленный костюм этот выдавал во владельце человека, не обремененного понятиями аккуратность и опрятность. Не зря говорят: встречают по одежке… Очки с диоптриями толщиной в пару сантиметров, за которыми скрывались огромные, бегающие, словно шуганые мыши, навыкате глаза, копна волос, последний раз встречавшихся с расческой в период развала Советского Союза, и стоптанные в хлам ботинки из коллекции зима-осень 1966 года… Глядя на всю совокупность стоящего передо мной недоразумения, в голову приходила лишь одна мысль: маньяк! Доктор Зло собственной персоной. Говорят, профессия накладывает на людей отпечаток. На этом человеке отпечатка не было, на нем было огромное, десятилетиями выжженное профессией клеймо.