– У тебя что, начался приступ твоей клаустрофобии?

– Да.

Назад тоже ехали на автобусе, и обвешанный пакетами Хулио исподволь разглядывал жену и убедился, что и ее соски оттопыриваются через одежду, как на манекене. О том, что собирались купить зонтик, не вспомнили ни он, ни она.

Пришли домой, и сын, которого они застали перед телевизором, что-то еле-еле пробурчал в ответ на их приветствие. Печаль Хулио приняла форму крайней досады.

– Вот поэтому я и не хотел, чтобы дома стоял этот ящик. Я так и знал, что парня будет не оторвать от него никакими силами.

– Да он же выключен, Хулио, – сказала на это Лаура.

И в самом деле, телевизор не работал, но сын вглядывался в экран с необыкновенным вниманием. Захлестнувшая Хулио нежность мгновенно совладала с дурным настроением. Подойдя, он нажал на кнопку, а потом включил мультипликационный канал.

Они с Лаурой пошли по коридору вглубь квартиры, чтобы как следует разглядеть покупки. Оттого, что звук телевизора, пусть и приглушенно, проникал и в спальню, казалось, будто квартира густо населена, и это вернуло Хулио оптимизм. Лаура заметила, что он повеселел:

– Ну что, рассеялась твоя мрачность?

– Понимаешь ли, в закрытых помещениях я заряжаюсь избытком отрицательной энергии и мне после этого необходимо прийти в себя. Иногда это происходит со мной и в редакции. Ковровое покрытие собирает статическое электричество, которое выделяют собранные в таком множестве тела.

– Будь так, но согласись, мы не обязаны страдать от перепадов твоего настроения. Я сегодня не пошла на работу, чтобы провести этот день с тобой, и вот что ты мне преподнес под занавес.

Он признавал ее правоту, но ничего не ответил, чтобы не обнаруживать слабину. Кроме того, ему казалось, что жена ищет ссоры с той самой минуты, как в торговом центре он перехватил ее взгляд, устремленный на манекен. Без сомнения, у нее – своя тайная жизнь, в которую она его не посвящает. На мгновение он даже обрадовался, что завтра они с сыном уедут на юг навестить мать, но когда открыл рот, то произнес нечто противоположное:

– А мне кажутся странными такие поездочки, да еще в такое время года. У парня только-только началась четверть, и едва ли ему на пользу пойдет перерыв в занятиях.

– Да ведь это всего на несколько дней, Хулио… И потом – он возьмет с собой задания…

– Все равно.

На этом витке дискуссии жена вышла в коридор и растворилась в полутьме, неожиданно оставив Хулио в том измерении, где он был бездетным холостяком. Чувствуя внезапную усталость, он безнадежно побрел в гостиную, выключил телевизор, который теперь некому было смотреть. Потом прошел в спальню и разложил на кровати короткую кожаную юбку и черный свитер тонкой шерсти, шелковую блузку и прочие вещи, купленные для Лауры. Поглядев на них со светлой грустью, он спрятал все в стенной шкаф, предварительно измерив его глубину и убедившись, что он не изменился в размерах, – сложил рядом со своими вещами, однако так, что сразу становилось понятно, где проходит граница. А блузку небрежно бросил в изножье, как будто это Лаура, торопясь уйти, оставила ее там.

Потом развесил вещи сына в шкафу у него в комнате, а разложенный диван-кровать не стал собирать, чтобы казалось, что здесь еще недавно спали. А приятней всего ему было видеть в ванной комнате стакан с тремя зубными щетками. Те, которые принадлежали жене и сыну, выглядели чересчур новыми, так что он почистил зубы сперва одной, потом другой и мокрыми оставил их в стакане.

Прежде чем выйти из дому – переночевать он решил в клинике у отца, – снял с полки справочник по трудным случаям словоупотребления. И в автобусе заглянул в него, однако насчет корректного использования слова адюльтер не нашел ничего.

Утром он задержался в клинике, помогая отцу с туалетом, и потому в редакцию пришел с опозданием. Извинился тем, что провожал Лауру с мальчиком на вокзал.

– Они едут на юг, чтобы навестить бабушку, которая вдова.

Начальница поглядела на него прямо, обеими сторонами лица одновременно, как будто множественность точек зрения могла помочь ей и прояснить в характере Хулио то, чего она не понимала. Он подумал об отце, у которого тоже ведь теперь – два лица, только одно неподвижно. Потом она пригласила его позавтракать в городе, надеясь, быть может, что в неформальной обстановке новому сотруднику легче будет изложить свои мысли о работе.

– До сих пор наша газета ограничивалась тем, что печатала только программы разных каналов, – и практически всё на этом. Мы обязаны расширять репертуар – публиковать интервью, рецензии на самые нашумевшие передачи, обзорные статьи, опросы… Люди проводят перед экраном больше времени, чем на улице. Это – достойный шанс для нас обоих, это challenge, как говорят американцы, то есть вызов.

– Телевизор я уже приобрел, – сказал Хулио, – а вот привычку к смотрению – пока нет.

Начальница была ниже ростом, чем средний манекен, и соски под блузкой были не заметны.

– Ну так приобретайте поскорее, – ответила она несколько растерянно.

– Вот я и думал посвятить этому сегодняшний вечер.

Начальница сделала кротко-терпеливое лицо и глоток кофе с молоком и, хотя была обращена к Хулио своим дьявольским профилем, повернула голову, неестественно выкрутив шею, отчего сделалась при этом похожа на птицу, желающую смотреть на объект двумя глазами. Хулио чувствовал, что чем-то привлекает ее.

– Знаешь, – добавила она, – сперва я думала, что твое назначение в отдел – полнейшая чушь, но теперь считаю иначе. Ты способен окинуть телевидение свежим, острым, непредвзятым взглядом, именно потому, что не связан с ним. Теперь важно сколотить команду.

Хулио пообещал выдвинуть новые идеи и работать не за страх, а за совесть, после чего они вернулись в редакцию, а там он составил список писателей, которым можно будет заказать статьи об их привычках телепотребления, причем бесплатно. В полдень начальница отправилась на совещание к руководству, а он позвонил в клинику. Его соединили с отцом.

– Ну как ты сегодня? Как твои дела?

– Да ничего, сынок… Приходил доктор и сказал, что у меня восстановилась эта штука, которая, когда ходишь, не дает упасть…

– Равновесие.

– Равновесие. Но выписывать пока не собираются. И еще сказали, что хотят поговорить с тобой.

– Ты не беспокойся, я все устрою. Английский-то учишь?

– Учу.

– А как поживает тот человек, чья семья уехала на юг навестить его тещу, которая вдова?

– Не знаю, не подает вестей.

– И семейство не звонило, не рассказывало, как они там?

– Не звонило.

– Ну и ладно, отдыхай, спасибо.

Хулио повесил трубку и погрузился в расчеты. Жена и сын уже наверняка добрались до тещи. И должны были бы в этом случае позвонить и сообщить, что все нормально. Он начал немного беспокоиться, хотя это не мешало его спорой работе. Вскоре телефон зазвонил, но это оказался муж матери, парикмахер. Он сказал, что хорошо бы им встретиться и поговорить.