Вывод из игры фигуры такого масштаба, однако, почти, несомненно, окажет дестабилизирующий эффект на систему в целом: его личная «клиентела» была огромной, обязанные ему чем-то люди работали не только в Министерстве общественной безопасности, но и во многих других министерствах и ведомствах. За четыре десятилетия он выстроил очень разветвленную сеть «ближников» по всей КНДР, в которую входили тысячи людей.

Непотизм такого типа характерен и для Южной Кореи. Подобные патерналистские системы выстраиваются как в частных корпорациях, так и в государственных учреждениях повсеместно. «Восходящая звезда» в организации приводит с собой или продвигает по службе уроженцев своего города, армейских сослуживцев или однокашников или тех, с кем он просто сошелся и имеет хорошие отношения. Они делают карьеру быстрее остальных — и начинают «устраивать жизнь» уже своих знакомых. Со временем «восходящая звезда» становится ключевой фигурой, а его «клан» насчитывает сотни преданных ему людей. Однако если он лишается своего статуса, его клан рассыпается и некогда верные «клиенты» бросаются на поиски нового патрона — в противном случае их карьера неминуемо замедлится. В Северной Корее ситуация очень схожа — вот только «уклон» этой горы заметно круче. После падения Чан Сон Тхэка многие представители его клана (особенно заслуженные) были понижены в должности или вообще лишились ее, отправлены в деревню или даже казнены.

При построении своего клана Чан Сон Тхэк в числе прочих способов активно использовал и тот, который практиковал его собственный босс, Ким Чен Ир, для привлечения сторонников. Чан был щедрым дарителем. Некоторые, правда, считали его алчным (в том числе и Ким Ир Сен, десятилетиями не доверявший Чан Сон Тхэку), но его «вассалы» видели в нем в первую очередь благосклонного и великодушного патриарха. Он был «человеком, к которому можно обратиться», если вам нужны были деньги — допустим, на дом или машину, или на то, чтобы сыграть свадьбу. В период голода середины 90‑х годов ХХ века некоторые из рядовых членов его клана были буквально обязаны ему жизнью — он подкармливал их, завоевывая исключительную личную преданность. В англоязычном мире сравнивали Чан Сон Тхэка с Уильямом Твидом, «боссом» Таммани-холла Демократической партии США, возглавлявшим широчайшую коррупционную сеть взяточников и торговцев политическим влиянием в 1850‑х и 1860‑х годах.

Теперь, когда Чан Сон Тхэк устранен из политической картины КНДР, тысячам людей придется смириться с ухудшением их карьерных перспектив, а также с потерей лидера, которого они искренне любили[118]. Шокирующая манера его смещения вселит настоящий ужас в некоторых из его высокоранговых конфидентов. Это увеличивает вероятность нестабильности и роста фракционности, а также может спровоцировать рост числа попыток сбежать из страны. Те, кто убрал Чан Сон Тхэка, без сомнения, должны были отдавать себе в этом отчет. Сам Ким Чен Ын находился в северном уездном городе Самджиён, когда Чан Сон Тхэка снимали с должности. Самджиён занимает важное место в государственной мифологии КНДР: он расположен неподалеку от горы Пэктусан, где, по официальной версии, родился Ким Чен Ир (семья Ким привязывает свою родословную к этому региону, как видно из используемого в официальной печати для описания семьи Ким термина — Пэкту хёльтхон, то есть «кровь горы Пэкту»). Кроме того, это один из укрепрайонов, способных послужить убежищем для семьи Ким и северокорейской верхушки в случае серьезных неприятностей. Граница с Китаем проходит совсем рядом, и если события примут совсем уж катастрофический оборот, лидер нации и его семья просто покинут страну через Самджиён. Вместе с Ким Чен Ыном в момент снятия Чан Сон Тхэка в Самджиёне был заместитель заведующего ОИО Хван Пхён Со и тесно связанный с ОИО руководитель Департамента государственной безопасности Ким Вон Хон.

Но что же стало с Ким Гён Хи, дочерью Ким Ир Сена и вдовой Чан Сон Тхэка? Одна из загадок, возникших в контексте его казни, связана как раз с вопросом, какая роль в этом драматическом эпизоде была отведена сестре Ким Чен Ира (если она вообще играла там какую-то роль). Она принадлежит к Пэкту хёльтхон, отвечала за исполнение посмертной воли Ким Чен Ира и — до недавнего времени — считалась хранителем семейного многомиллиардного «золотого запаса», который содержится в различных уголках мира. У нее была собственная разветвленная «клиентела», и она (наравне с Чан Сон Тхэком) считалась кем-то вроде регента при Ким Чен Ыне. Таким образом, она либо пожертвовала своим мужем, либо просто потеряла огромную часть своего былого влияния в период, предшествовавший этим драматическим событиям.

На данный момент надежных свидетельств в пользу ни той ни другой версии нет. Определенно можно сказать лишь то, что ныне Ким Гён Хи проводит почти все свое время вне пределов КНДР. У нее есть дома в Сингапуре и во Франции. В период написания книги считалось, что она там в основном и живет. Кроме того, известно, что она очень нездорова[119]. Если даже она сохранила достаточно власти и влияния, чтобы добровольно сдать Чан Сон Тхэка в ноябре-декабре 2013 года (их брак лишился взаимных чувств, как сообщают многие источники), вскоре наступит время, когда Ким Чен Ын уже не будет нуждаться ни в ее протекции, ни в контроле с ее стороны. Из оставшихся Кимов старший брат Ким Чен Ына Ким Чон Чхоль и его младшая сестра Ким Ё Джон[120] явно на его стороне, но уровень их влияния остается неясным[121].

У Ким Гён Хи есть своего рода преемник — Ким Соль Сон, вторая по старшинству (и любимая) дочь Ким Чен Ира от его «официальной» жены Ким Ён Сук (на которой он женился в угоду своему отцу, но втайне завел семью с женщиной, которую действительно любил тогда, актрисой Сон Хе Рим). Ким Соль Сон слегка за тридцать, она имеет звание чунджва (подполковник) и давно является одной из ключевых фигур в составе Личного секретариата. В ее ведении были вопросы логистики и безопасности Ким Чен Ира; после его смерти она продолжила работать в тесном контакте со своим сводным братом Ким Чен Ыном. Весьма вероятно, что она примет роль «семейного юриста» и бухгалтера, когда умрет Ким Гён Хи[122].