– Хочу на воздух. Пойдем со мной?

– А как же Маршалл? – спросила Нина.

Сэм обернулась. Маршалл стоял возле бара, рассказывая какой-то анекдот под взрывы смеха окружающих. Люди вокруг выглядели неряшливо, с растрепанными волосами и растянутыми улыбками.

Всю ночь Маршалл с огромным энтузиазмом играл роль парня Сэм – крутил ее в танце, очаровывал ее друзей своими возмутительными историями, придумывал ей все более и более отвратительные прозвища, вроде пусечки и тыковки.

Все, что он делал, было полно жизненной силы, подумала Сэм. И причиной была не только его физическая форма, хотя, может, и она играла роль. Он даже смеялся глубже, чем все, кого Сэм когда-либо знала, – тем заразительным смехом, к которому люди присоединяются просто ради того, чтобы его услышать.

– Он и в одиночку управится, – решила Сэм.

Она вывела Нину из шатра, подальше от смеха и музыки. Справа вырисовывалась громада дворца; его стеклянные окна отражали лунный свет, так что казалось, будто массивное здание подмигивает.

За аллеей поникших акаций, по другую сторону каменной ограды, находился бассейн Вашингтонов, изначально построенный королем Джоном как дом для своей любовницы, хотя все делали вид, что забыли об этом. Теперь декоративные колонны и резной каменный балкон выходили на бассейн олимпийских размеров.

Сэм скинула туфли и села на краю, болтая в воде босой ногой. Вода оказалась теплой; кто-то, должно быть, включил обогреватель, зная, что у близнецов сегодня вечеринка. Ветер гнал по поверхности рябь, создавая тысячу теней, которые преследовали друг друга над водой.

– Ладно, – начала Сэм, когда Нина села рядом с ней. – Что случилось?

Та виновато поежилась.

– Ты о чем?

– У тебя такой взгляд, как будто ты о чем-то хочешь поговорить, но не знаешь как. – Сэм попыталась одернуть край своего белого платья, которое стало короче, чем ей помнилось, затем сдалась и посмотрела на подругу.

– Есть один парень, – призналась Нина. – Но там все сложно.

Сэм кивнула.

– Отлично! Тебе нужно было на кого-то отвлечься.

– Вообще-то… это Итан.

– Подожди. Итан Беккет?

Нина объяснила, что они с Итаном начали общаться после того, как вместе сделали проект по журналистике. Затем, в прошлые выходные, он проводил ее и поцеловал в комнате в общежитии.

– Ты его с тех пор видела? – спросила Сэм, и Нина вздрогнула.

– Он вчера не пришел на журналистику. Что если он пытается меня отшить?

– Да Итан, наверное, с ума сходит, – терпеливо объяснила Сэм. – Ты бывшая его лучшего друга, и ты ему нравишься.

Нина с надеждой подняла глаза.

– Думаешь, я ему нравлюсь?

– Иначе он пришел бы на занятия и вел себя так, будто ничего не произошло. Вместо этого Итан прячется, надеясь, что ты сделаешь следующий шаг. Ох уж эти мужчины. – Сэм снисходительно махнула рукой. – Теперь решать тебе – действительно ли он тебе нравится?

– Нравится, – мгновенно ответила Нина.

Сэм откинулась назад, опершись ладонями о террасу, выложенную плиткой.

– Ты понимаешь, что все было бы намного проще, найди ты кого-то нового. В смысле, не из нашей группы друзей.

– Никто бы меня не понял – воскликнула Нина. – А Итан понимает, что значит быть посторонним в королевской семье.

– Ты не посторонняя!

– Сэм, ты знаешь, как я ценю нашу с тобой дружбу. Но никто никогда не поймет, что это значит. Они либо судят меня за это, либо завидуют мне, – пояснила Нина. – А Итану не нужно объяснять, потому что он прошел через то же самое.

Сэм переживала, как невольно усложнила жизнь своей подруги. Выросшая рядом с принцессой, Нина оказалась в странной ситуации, стоя одной ногой в мире королевской семьи, а другой – в мире простых людей, не принадлежа ни к одному из них.

– Ладно, – выдохнула Саманта.

– Так ты одобряешь мой выбор?

– Прежде всего, для романтических отношений тебе не нужно ничье одобрение. Даже мое, – решительно сказала Сэм. – Но для протокола я не против вас с Итаном. Кроме того, – добавила она, – не мне судить.

Нина издала смешок.

– Ну мы с тобой и парочка. Ты изображаешь с парнем несуществующие отношения, а я прячусь от бывшего и его лучшего друга, с которым целовалась на прошлой неделе.

– Да уж, заварили мы кашу, – согласилась принцесса. – Очевидно, единственное решение – прокрасться на кухню и съесть сырое тесто для печенья от шеф-повара Грега.

Нина улыбнулась.

– Знаешь, это действительно похоже на решение.

Подруги хотели встать, но не успели двинуться с места, как Сэм услышала тихий скрип открывающихся ворот.

– Вот ты где, сладенькая! Привет, Нина, – кивнул Маршалл. – А вы, дамы, неплохо устроились. Можно присоединиться?

– Вообще-то, ребята, я потом еще с вами поболтаю. – Нина вскочила на ноги. – Мне нужно кое-что сделать.

Сэм хотела заспорить, но у нее возникло ощущение, что Нина собралась искать Итана, поэтому она просто кивнула.

– До скорого.

Когда Нина ушла, Маршалл повернулся к Сэм, приподняв бровь.

– Я ее напугал?

– Ты ей не нравишься, – беспечно сказала Саманта, и Маршалл фыркнул. – То есть ей не нравится то, что мы делаем. Она считает, фальшивый роман – плохая идея.

Его глаза расширились.

– Серьезно? Ты ей рассказала?

– Нина мне как сестра! – Сэм посмотрела на него. – Она никогда не разоблачит нас. И вообще унесет мои секреты в могилу.

Маршалл вскинул руки.

– Ладно, ладно. Ты говоришь как персонажи из «Клятвы».

Сэм сама не поняла, отчего ее так взбесило упоминание о сериале Келси.

– Попрошу без оскорблений, – надменно сказала она. – Мой словарный запас в разы лучше их убогих диалогов.

– Справедливо. Никто не смотрит «Клятву» ради тонких шуток. – Маршалл сел рядом с ней, обхватив руками колени. – Хороший бассейн, – добавил он. – Почти такой же, как в нашем доме в Напе.

– Гигантский бассейн в засушливом месте? Неудивительно, что все в Оранже так тебя любят!

Он добродушно улыбнулся. Где-то поблизости птица пропела несколько нот, но быстро смолкла. Сэм вяло перебирала ногами в воде.

– Мы с Джеффом все время приходили сюда в детстве, – продолжила она, будто разговаривая сама с собой. – Бегали, играли в пиратов или безжалостно били друг друга надувными палками.

Сэм не знала, когда началось это соперничество между ней и Джеффом. Может, дело в том, что они родились близнецами и неосознанно постоянно боролись за внимание, за пространство. Или в том, что весь мир постоянно напоминал Саманте: она значит намного меньше, чем Беатрис.