себе силища, а ты, Эрна, говоришь, что ее учить рано, тут надо начинать как можно скорее, пока она дом не разнесла, — тихо проговорил Леший, из-под стола, отряхиваясь от осколков стекла, вылезла Чупакабра.

— Во-во, когда она дракону отдала свою силу, тот в десять раз вырос… — пропищала та.

— Ты что, дракона покормила? — спросила мама.

— Да, его зовут Найви! — улыбнувшись, сказала Эстер, ей было приятно вспомнить того дракошу.

— Ну, а ты говорила, что ее рано учить, у нее уже свой дракон есть, — радостно залопотал Леший.

— Да, я недооценила свою дочь, — Эрна смотрела на дочь совсем другими глазами. — Мы зря скрывали от тебя правду, но я хотела тебя уберечь…

— От чего уберечь, мама?

— От этого жестокого мира, хотела, чтобы у тебя было детство и юность спокойная, а детство у тебя прошло без меня, а юность твоя пройдет в войне…

— Какой еще войне?

— Грядет буря, столкнуться темная магия и светлая, и только от тебя зависит, кто из них победит…

…

Глава 30

Вот и наступил день корпоратива.

Компания организаторов сняла для холдинга двухэтажный ресторан. Ресторан действительно был просто огромен и легко бы вместил кучу народа, второй этаж был выполнен как балкон, с него можно было рассматривать зал нижнего этажа и сцену, где и должны были проходить основные события. И пока народ еще только начал подтягиваться к входу ресторана, работники быстро наводят марафет, доделывают последние штрихи. На сцене топчется конферансье, бубнит себе под нос, шуршит листками сценария. Снегурка поправляет сваленные в кучу подарки под елкой возле сцены, наклонилась, ее куцее пальтишко голубого цвета, подбитое искусственным мехом, задралось, обнажая длинные ноги, официант, что шел с подносом закусок, загляделся, и чуть было не споткнулся о провода, что змеями разбегались по залу.

Два рабочих на втором этаже поправляли гирлянду. Суетливо бегали официанты в своих черных фраках, напоминая стаю похудевших пингвинов, залы наполняло предвкушение праздника.

Вот загорелась яркими огнями гирлянда, на столах уже были расставлены закуски, в ведерках со льдом, призывно истекая холодными каплями, искрились бутылки шампанского, поблескивали огни в хрустальных фужерах, в зал входят первые прибывшие гости, радостно разбирая с подносов, что расставлены на фуршетных столиках, бокалы с аперитивом.

Организаторы раздают всем маски, кто-то стал на этот вечер зайкой, кто-то лисичкой, таинственной незнакомкой в маске из перьев, мистером X, вокруг смех и веселье.

Эстер собиралась на праздник с особенной тщательностью, вдруг обнаружив непреодолимую тягу к Максиму, она хотела понравиться ему в этот вечер.

Поэтому к выбору наряда она подошла со всей серьезностью, платье не должно быть вульгарным, но все же быть соблазнительным, открытым, но и закрытым одновременно.

Поэтому она выбрала длинное голубое платье с открытой спиной и длинными рукавами, подол платья расширялся к низу, платье чем-то напоминало перевернутый бокал под шампанское.

Волосы она заплела, множество кос, замысловато уложив их на голове. Полюбовавшись в зеркало, она спустилась в гостиную, где ее уже ждала мама.

Мама была приглашена Леонидом Максимовичем, как его личная гостья, и тоже к тому времени была одета, ее платье было цвета весенней травы, и этот цвет как нельзя лучше подходил к ее рыжим волосам. Они с дочерью хоть и были похожи, но отличались цветом волос. Эрна имела легкую рыжину, а волосы Эстер отливали медью.

— Какие вы у меня красивые, мои ведьмочки, — весело сказал Элиас, он тоже уже был при параде в новеньком смокинге.

— Папа, ты только на корпоративе не назови нас «ведьмочки», а то тебя неправильно поймут, — прыснула в ладошку Эстер.

Их уже ожидал автомобиль, который довез их до ресторана. Эстер была в предвкушении праздника. Она никогда не была на балах, праздниках, даже на ярмарки ее отец не возил. И вдруг …предвкушение кружило ей голову…

Она с родителями поднялась на второй этаж ресторана, где накрыли стол для директоров холдинга их гостей, вип клиентов.

Внезапно кто-то схватил ее за руку.

— Макс, ты чего меня пугаешь, — вскрикнула она, обернувшись.

— Ты зачем мне козни строишь?

— Какие козни?

— Маска?

Тут Эстер вспомнила, что когда-то решила разыграть Макса, она опустила глаза и заметила в его руках маску, выполненную настолько естественно, что от козлиной морды ее было не отличить.

Ее обуял смех.

— Я тебя хотела разыграть….- сквозь смех сказала она.

— Разыграть значит, напомнить, кем я был по твоей воле, думаешь легко бегать по полям, когда пальцы превратились в копытца…

— Макс, я пошутила!

— Пошутила, значит. Дурацкие у тебя шуточки, — он развернулся на каблуках вокруг, и ушел на другую сторону зала, где уже поднимались по лестнице многочисленные гости.

Ну вот, — думала Эстер, — хотела как лучше, он обиделся, я так хотела ему понравиться, а он даже ничего не сказал про мое платье.

Она обиженно засопела. Но что сделано, то сделано…

Обиделся! Ну и обижайся, на обиженных воду возят.

Эстер бубнила себе под нос, она уже решила, что праздник безнадежно испорчен. Макс с удовольствием встречал своих гостей, среди них было множество женщин. Откровенные наряды, открывающие больше, чем положено, кокетливые взгляды, легкие касания. Он нравился женщинам. Про себя Эстер решила, что она его не волнует, он относится к ней, как к младшей сестре, а ей так хотелось большего.

Последним явился Альберт, как всегда в идеально белой рубашке, черном фраке, который еще больше подчеркивал бледность его кожи, волосы были уложены волосок к волоску, Эстер даже подумала, что ему не хватает маленьких черных рожек. Вот точно черт из табакерки. Только Эстер и ее мать знали, кто на самом деле скрывается под маской холеного господина.

Но больше всего удивили дамы, что пришли с Альбертом. В одной из его спутниц Эстер узнала Марину. За те несколько дней, что она не видела ее, та изменилась до неузнаваемости. Она была бледна как смерть, черная одежда лишь подчеркнула ее худобу и бледность кожи. На ней было короткое черное кожаное платье, черные туфли на шпильке, а на шее — черный кожаный ошейник с серебристой пряжкой, на той пряжке Эстер без труда углядела магический знак, что оповещал окружающих, что Марина теперь раба. Вот только окружающие не понимали этих знаков, они не видели колдовства. Стоящая рядом Эрна нахмурилась. Она тоже увидела «рабскую печать». Но еще больше ее взволновала вторая незнакомка, что вошла с Альбертом, половину лица ее закрывала черная маска, по низу которой была прикреплена черная плотная вуаль, закрывая вторую половину лица, по плечам раскиданы черные прямые волосы, а платье ее было