по спине Эстер побежал холодок, что-то страшное сейчас происходило, такое, от чего даже ей стало не по себе, словно чья та душа сейчас плакала и молила о помощи…

Эстер смело шагнула в темноту…

Глава 32

Темнота завораживала, окутывала, хоронила, в ней тонули звуки, и только где-то вдалеке звучали приглушенные голоса, те голоса что-то монотонно бубнили, и от этого по коже бежали мурашки и холодок по спине.

Словно кто-то ужасный ждет тебя за поворотом, что-то очень страшное шепчет на ухо, зло хихикает, вот сейчас ты сделаешь шаг, а невидимая рука схватит тебя за подол.

Свечение. Оно появилось ниоткуда, голубой свет такой слабый, так, наверное, светятся приведения, что разгуливают в старых замках, по крайне мере так описывают в страшных книгах.

Эстер передвигалась осторожно, наощупь, словно боялась споткнуться. Она осторожно переставляла ноги, а руками пытаясь просканировать предметы впереди, оглядываясь на каждом шагу.

Вдруг сзади послышался топот и пыхтение, как будто стадо слонов бежало на водопой. Эстер оглянулась и испуганно попятилась. Позади нее показалась взлохмаченная голова Оленьки.

Что она сделала с Мариной, как бы не пришлось потом «труп» прятать, — пронеслось в голове Эстер.

Ольга подбежала к ней, тяжело дыша.

— Ты Макса не видела? — воздух со свистом вырывался из ее легких, левый глаз был подбит, нарядное платье порвано, оторванный рукав болтался, оголяя плечо, прическа больше напоминала стог сена.

— Я сама его ищу, — осторожно начала Эстер, она боялась, что Ольга, покончив с Маринкой, найдет в ее лице противника.

— Я тоже ищу, его нигде нет, — она пьяно засмеялась. — Я, как последняя дура, истратила всю свою зарплату на новое платье, хотела ему понравиться, а он даже на меня не посмотрел.

Оля всхлипнула, и вытерла оторванным рукавом пьяную слезу, и попыталась поправить тот «стог сена», что когда-то назывался прической.

— Пошли, поищем его, он должен быть где-то здесь…

Девушки осмотрелись и пошли дальше. За поворотом, в закутке, куда унесли фуршетные столы, они увидели непонятную, поэтому странную и страшную картину.

На составленных вместе столах, на белой скатерти лежал Макс, бледный, с запавшими глазами, возле его головы стояли и чадили черные свечи, рубашка на груди его была расстегнута, обнажая его шею и грудь. Над ним стояла Белинда с книгой в кожаном переплете в руках и Альберт, с хрустальным кубком и кинжалом. Белинда читала, слова лились, сплетались в вязь, образуя заклинания темной магии, лишали воли. От этого заклинания умирала душа Макса, она корчилась в муках, стонала и плакала, взвывая о пощаде.

От страха у Эстер затряслись поджилки, ее прошиб холодный пот, это было страшнее, чем тогда, возле черного леса, когда Бера превратила Макса в барана. Где мама? — отчаянно думала Эстер. — Мама! Ты мне сейчас нужна!

Сейчас у Макса отнимали душу! Это был страшный ритуал, когда человека превращали в вампира!

Эстер было страшно. Но не Оленьке!!!!!

Та, пока шли и искали Макса, успела со стола забрать бутылку коньяка и выпить из горлышка. Коньяк горячил, придавал храбрости, разгонял кровь, хотелось подвигов…И вот!

— Вы чо тут делаете, — пьяно икнув, начала Оленька. — Макс! Макс! Ты чо разлегся то…

Она шагнула вперед. Вампиры начали шипеть.

Эстер скорее почувствовала, чем увидела, как Белинда поставила между ними экран, магическое защитное поле. Ей его не сломать, не разрушить, у нее просто не хватит сил, куда подевалась мама, ей так сейчас нужна была помощь.

— Ухоооодииииитееее, — прошипел Альбер, — он наш…..

— Окуеть! Ты чо сказал, придурок, — Оля явно опять входила в раж, она уже начала раскручивать свою убийственную сумку.

— Ухоооодииии, иначеееее станееееешьььььь обедоооом, — прошипел Альберт.

— Ага счас, ты- сучонок, сейчас отбивной станешь, — Эстер ничего не успела сделать, как Ольга размахнулась и со всей силы пульнула свою сумку, та, пролетев несколько метров, со звоном ударилась в экран, так быстро построенный Белиндой. И ….

Экран со стеклянным звоном осыпался. У Белинды аж челюсть с клыками отпала!

Иях! Ольга запустила опустевшую бутылку из-под коньяка в Альберта, тот увернулся, но бутылка оказалась просто волшебная, она, не разбившись о стену, срикошетила от нее и ударила того по затылку. На затылке то глаз нет, не увернешься…

Альберт споткнулся, икнул и потерял сознание, упав на Макса, под его тяжестью столы разъехались в разные стороны, и Альберт вместе с Максом с грохотом рухнули на пол. Свечи, что стояли в изголовье опрокинулись на стопки салфеток и подожгли их. Пламя с салфеток весело перебросилось на забрызганные остатками коньяка скатерти, начался пожар, помещение быстро заволокло едким дымом.

— Ты все испортила, сучка, — завизжала Белинда и бросилась на Ольгу, но в дыму сложно было что-то с первого раза найти.

Белинда пыталась найти обидчицу, но не тут-то было, та упала на корячки и поползла, шаря по полу в поисках сумки, нашла ее, вскочила и встала в позицию борца! Оленька пошла в бой! А Оля в бою страшнее разъяренного носорога. Худосочная Белинда, против пышечки — Оли.

Делайте ставки, господа!

Белинда бросилась на нее всей своей мощью, но Ольга уверенно, держа цепочку крепко в руках, раскручивала над головой сумку, как пращу древне-римский воин.

Удар, и Белинда, взвизгнув, отлетела к стене. Это не сдержало вампиршу, она выпустила когти и бросилась на обидчицу, но и та «не лыком шита», с диким ревом разъяренного носорога, бросилась на Белинду, размахивая своей сумкой. В пылу борьбы с Олень свалилась красивая туфелька на шпильке. Та схватила ее в руку, и вот у нее уже два смертоносных оружия. А женская туфелька на шпильке в рукопашном бою страшнее саперной лопатке, ей и заколоть можно, и проткнуть. Белинда отчаянно нападала на Оленьку, но та своих позиций не сдавала.

Белинда не успела увернуться и получила удар тяжелой сумкой, от острых металлических предметов кожа на ее лице разорвалась, и теперь ее тайную сущность уже ничего не сдерживало, на свет выполз монстр.

Она была похожа на летучую мышь, страшное лицо с рыльцем пяточком, мелкие острые зубки, огромные клыки по бокам, маленькие глазки, большие уши. Руки вытянулись, между ними и телом образовались перепонки, на конце пальцы превратились в длинные когти. Если учесть, что существо было голое, морщинистое, шерсть-волосы росли только на голове, то ощущение было, словно их кокона выползла уродливая бабочка.

— Фу, пакость какая, — шатаясь, сказала Оленька, пары алкоголя под шум борьбы начали выходить из нее, и она напоминала сдувшийся шарик.

Белинда злобно прошипела и кинулась на Эстер.

Та, заползла под перевернутые столы, и трясла Макса, пытаясь