— Дышать?! — удивлённо пропыхтела госпожа Ангуссон, прекращая тянуть, но всё ещё крепко опытной рукой придерживая тесёмки. — Этикет не предусматривает, чтобы ты дышала!

Долгие годы агент убеждала себя, что бабские тряпки — ерунда и способ выкачивания денег из наивных граждан; повторяла, что удобнее старых джинсов нету ничего не свете, а для сопровождения наиболее солидных клиентов специально облачалась в мужской брючный костюм.

И что же? Многолетние тренировки пошли псу под хвост, стоило ей увидеть себя в зеркале в невесомом тонком наряде, умудряющемся демонстрировать зрителю абсолютно все части тела, при этом не открывая ни одной. Пижма презирала себя, но всё равно в тайне мечтала сделать селфи на телефон. Просто на память. Ну, или, раз уж на то пошло, завести инстаграм исключительно для этого кадра.

— Я как баба на чайнике! — заявила она, оценивая изгиб бедра под корсетом и тут же хватаясь за столбик кровати чтобы не упасть от финального рывка.

Ленора вытерла лоб:

— Считай это маскировкой. Совет магов должен видеть тебя невинной нимфой, а Ювеналия — старым садистом, коим он, собственно, и является.

— И как я буду во всём этом великолепии проходить их испытания? — пытаясь сообразить, куда здесь можно вдохнуть, Пижма прижала ладони к животу. Упражнения на пресс всегда забавляли её лёгкостью, но стоило признать, что настолько плоским он ещё не был. А и чёрт с ними! Если умрёт, то хотя бы красивой!

— Нам в этом случае будет очень тебя не хватать, — подтвердила опасения Ленора. — Можешь утешиться тем, что, если ты погибнешь у всех на глазах, репутация председателя будет окончательно загублена. Гм… А знаешь, может тебе и правда безвременно почить?

— Не смешно.

— А я шутила?

— А разве нет?

Ленора похлопала ресницами и профессионально пригладила торчащие в разные стороны пряди.

— О, нет. С этим даже я не могу ничего сделать. Ничего, добавит тебе обаяния. Это такая штука, которую женщины используют, чтобы сражать мужчин.

— Как кастет?

— Да, эффект примерно тот же, — согласилась госпожа Ангуссон. — Кстати насчёт этого. Как там Леонард?

— Мы почти готовы! — послышался из гардеробной смущённый чавк дяди Сэма.

Ленора закатила глаза и без предупреждения распахнула дверь, чтобы застать врасплох не приблизившихся к готовности ни на йоту мужчин. Они сидели на полу, низко склонившись над шахматной доской, построив вокруг бастион из несметного количества якобы отвергнутых нарядов. Беспрекословно приняв капитуляцию, Лео дважды стукнул конём о поле, не отводя от матери настороженного взгляда:

— Шах и мат, — прошептал он.

— Вижу, — Сэм быстро-быстро запихал в рот остатки пирожного и вытер испачканные глазурью руки о рукав ближайшего камзола из сукна тончайшей выделки.

Дракониха терпеливо медленно выдохнула и с неуловимой тенью угрозы сообщила:

— Я сейчас закрою дверь и спущусь вниз, где мы с Пижмой выпьем по бокалу вину.

— Кх-кх, — напомнила о себе агент.

— По два бокала вина, — исправилась Ленора. — И, если к этому моменту на вас обоих не будут красоваться идеально подходящие к нашим туалетам наряды, вы очень об этом пожалеете.

— Пожалеем? — скептически уточнил у сына господин Ангуссон.

— Однозначно, — подтвердил тот.

— Конечно, любимая!

Недоверчивое фырканье дало понять, что Ленора не верит ни единому их слову, но со скандалом, так и быть, повременит.

Если кто-то всё ещё наивно полагает, что женщины собираются слишком долго, он просто никогда не ждал, пока успеют прихорошиться мужчины. По крайней мере, женская половина дома успела приговорить не один и даже не два бокала (исключительно для поднятия боевого духа!), а целую бутылку («Всё равно же в дороге протрезвеем»). Ленора, скрывая беспокойство, травила байки про членов совета магов, с которыми им предстояло встретиться, и объясняла, что главное во всех предложенных испытаниях — стальные яй… уверенность.

— Ничего серьёзного тебе не грозит, не волнуйся. Отправить девчонку без магических способностей в бой ума ни у кого не хватит. Скорее всего. Отведут тебя к древу, но ты же смелая девочка, верно?

— Уже не уверена, — осторожно ответила Пижма.

— О, не будь так строга к себе, — женщина четвёртый раз отняла от губ так и не раскуренную трубку, что могло говорить лишь об одном: сама она была в ужасе. — Если уж Ювеналий так жаждет следовать букве закона, он должен отправить с тобой Леонарда, а сын, хоть и наивен, как ребёнок, невероятно упрям. Он вытащит обоих, если ты не сможешь. К тому же, древо — не люди. Оно не причинит вам вреда или боли.

— Но вы его боитесь?

Ленора стукнула трубкой по пепельнице, выбивая содержимое, удивлённо колупнула пальцем табак, оказавшийся почему-то на месте пепла, и вновь открыла кисет.

— Бояться не стыдно.

— То есть, да?

— То есть, поосторожнее в предположениях, — оскорбилась Ленора. — Древо пронизывает миры. Оно фактически наше единственное живое божество. Правда, божество ослабевшее, вынужденное служить магам. Когда-то оно воплощало магию, когда-то оно создало этот мир на своих ветвях. Когда-то очень давно. Но не слушай глупые байки! Милочка, помни об одном: тебя доставили сюда с его помощью, и оно же может отправить обратно. Если захочет. Или если захочешь ты.

По гладкой поверхности вина пошли круги, когда девушка отставила его. Нет, вкус напитка оставался всё таким же идеально терпким и лёгким, но внезапно показалось, что сегодня стоит обойтись без него. Солнце пока не думало клониться к закату, но золотистый лучик не обжигающей, а теплой нитью протянулся от задёрнутых, чтобы не слепило, занавесок через крепкие руки девушки к тонким аристократическим запястьям Леноры, отразился в бокале, упав на стол кусочком радуги, и заскакал кляксами света по ступенькам на второй этаж. Туда, откуда вот-вот должен был появиться худой растрёпанный мужчина с огромными наивными глазами.

Ждать его было страшно. Неизвестность томила и сжимала грудь куда сильнее корсета.

— Зачем мне этого хотеть? В Лимбе мне нравится. И дела кое-какие остались, — Пижма сцепила задрожавшие от напряжения пальцы.

Кинутый на лестницу взгляд казался незаметным, но провести Ленору пытались куда более талантливые лгуны. Она поджала губы, чтобы не ухмыльнуться:

— Тогда думай о них. О делах, которые у тебя остались. Это якорь, он удержит, не даст Земле затянуть тебя обратно. Уверена, ты справишься. Когда почувствуешь, что возвращаешься, сделай вот что…

Довольная, как мышь, которой удалось тайком нагадить в хозяйскую муку, Ленора цапнула под руку спустившегося наконец мужа, недовольно оценила его внешний вид и прямо пальцами причесала спутавшуюся бороду:

— Мог бы и побриться.