с нами поговорить. В противном случае, эта обязанность достанется Кирьянову.

Едва я это произнесла, как Владимир Сергеевич напомнил о себе звонком.

– Иванова, ты живая? – услышала я его напряженный голос.

– Очень смешно. Вы скоро?

– Тут такое дело… Ты только не переживай…

Я остановилась посреди дорожки, и Гарик едва не налетел на меня.

– Что еще?

– Мы одного специалиста на берегу забыли случайно.

– Ты же шутишь, верно? Скажи, что шутишь.

– Я бы хотел сказать, что шучу, – мрачно пробурчал Кирьянов, – но нам действительно пришлось за ним вернуться. Криминалист Чепиков, мать его. Со всем барахлом для работы. Ехал с происшествия один и не успел присоединиться к группе. И главное, сообразил позвонить, уже когда мы отчалили в полный ход.

– Черт. Что за бардак в твоей конторе! Ты своих парней даже по головам пересчитать не можешь?

Кирьянов пропустил последнее замечание мимо ушей.

– Мы уже выдвинулись в вашу сторону, но, как ты понимаешь, нам потребуется еще около двух часов. Продержишься?

– У меня есть варианты?

– Нету у тебя вариантов. Запрись в номере, а?

Я вздохнула в трубку:

– Мне кажется, мы этот диалог уже в десятый раз ведем.

Повесив трубку, я объяснила Гарику, что полицию мы будем ждать долго. Болезненная гримаса отразилась на его уставшем лице, потерявшем от переживания свою обычную привлекательность.

– Не вешай нос. Два часа – это все-таки не двадцать два, – сказала я, пытаясь его успокоить.

– Ну да, – хмыкнул Гарик, – если только еще что-нибудь не случится. Может, они утонут по дороге и нам придется ждать другой наряд.

– Не каркай. Лучше пойдем посмотрим кино, – предложила я, и, перехватив его удивленный взгляд, пояснила. – Поглядим, что наснимали оператор и фотограф.

Фотографа звали Иван. Он впустил нас в свой номер, молча протянул фотоаппарат и уселся в кресло у окна, задрав ноги с худыми волосатыми лодыжками на журнальный столик. Всем своим видом он выказывал крайнее раздражение, хотя высказывать претензии не рисковал.

Гарик вывел на дисплей фотоаппарата все отснятые за день снимки и полистал их. Я тут же забраковала такой метод осмотра.

– Так не пойдет, мало что видно. Иван, у вас есть, куда перекинуть снимки, чтобы посмотреть их в большом формате?

Фотограф развел руками:

– Я ноутбук с собой обычно не беру. Смотрите так, как есть. Полиции я могу передать карту памяти.

– Может, у администратора есть компьютер? – спросил Гарик.

– У нее не ноутбук, а стационарный блок с монитором, причем довольно древний, – вспомнила я, – не уверена, что там даже есть соответствующий разъем под современную карту памяти.

– Да что вы хотите в этих снимках найти? – поморщился фотограф. – Я уже все посмотрел, пока вас не было. Ничего особенного не нашел. Я же снимаю по плану. Репортажных кадров у меня почти нет.

– Как это – по плану? – удивилась я. – Совсем никакой спонтанности?

Иван снял ноги со столика и скрестил их ленивым движением.

– Спонтанность, конечно, бывает. Но программу я обычно составляю до торжества.

– А каким образом?

– Обычно приезжаю на место и выбираю места для съемки, планы, интересные виды и ракурсы. И позже, во время праздника, просто следую намеченной программе. Понимаете, свадьба – это мероприятие, в котором каждая деталь должна быть на своем месте. Особенно свадьба состоятельных людей. Тут вообще никакой заминки быть не должно. Мы даже с оператором согласуем свои действия, чтобы фото– и видеосъемка не дублировали, а дополняли друг друга. На этой свадьбе было так же.

– И как вы с оператором договаривались вести работу? – спросил Гарик.

– Олег начал съемку уже на теплоходе. Там надо было запечатлеть атмосферу – все предвкушают торжество, жених с невестой шутят, гости говорят поздравления на камеру. Плюс красивая природа, июньское утро – такие вещи лучше заходят на видео. Я тоже немного поснимал, но совсем чуть-чуть. Невеста даже отругала меня – попросила снимать побольше. Но я объяснил, что ценность таких фотографий много ниже, чем красивая постановочная фотосессия, особенно, если учесть, что ведется видеосъемка. И она со мной в итоге согласилась.

Я пролистала отснятые кадры к началу и заново, но уже внимательнее, их просмотрела.

Да, фотограф не соврал. Репортажных фото с теплохода было мало. Несколько снимков родителей и молодых, невеста на верхней палубе придерживает трепещущую на ветру прическу, жених с друзьями обнимается и показывает большой палец. На двух снимках мелькнули мы с Гариком, увлеченные беседой.

Надо отдать должное Ивану: на всех снимках люди получились очень хорошо, несмотря на то что в момент съемки не смотрели в объектив или были заняты разговором.

Мое внимание в этой серии привлекла только одна фотография – на одном из снимков Вика была запечатлена с очень расстроенным, почти суровым выражением лица.

– А это когда снято? – спросила я.

Иван непонимающе поднял бровь:

– На кораблике.

– Ясен пень, на кораблике. Я имею в виду, в какой конкретно момент?

Иван взял у меня из рук свой фотоаппарат и внимательно рассмотрел снимок.

– А, это невеста. Я ее сфотографировал на нижней палубе. Мы хотели пойти на нос теплохода, чтобы сделать фотографию, а-ля «Титаник». Пока ждали жениха, я сделал пробный кадр.

– А почему у нее такое грустное выражение лица? – удивилась я.

– Скорее, раздраженное, – заметил фотограф, – Виктория перед этим с кем-то слегка поругалась.

– С женихом?

– Нет, голос был женским. Но я особо не в курсе этой ситуации. Слов было не разобрать, а из-за двери я не видел, с кем она говорит. Да и в тот момент технику настраивал.

– Жаль, – нахмурилась я.

Иван вернул мне фотоаппарат.

– Я бы не назвал это ссорой. Так, на повышенных тонах что-то друг другу высказали.

– А почему вы раньше об этом не упомянули? – упрекнула я. – Мы же разговаривали с вами в банкетном зале.

Фотограф равнодушно пожал плечами:

– Да я и сам, признаться, об этом инциденте напрочь забыл.