2003–03–27

Наутро Эва отправила Синдре сообщение о том, что сподобилась откровения, в котором упоминаются имена Петера и Синдре. Больше она ничего не написала. Тут же пожалела о своей болтливости и выключила телефон. Пока все не закончится, лучше, по возможности, держать язык за зубами.

А откровения еще не закончились, это она чувствовала.

Я знаю, что тебе будет нелегко признать, чего на самом деле ты стоишь, но это потеряет всякое значение, когда ты окончательно убедишься в своей правоте. В любом случае ни о чем не беспокойся. У меня все под контролем.

Ты – моя избранница, от начала мира призванная дополнить собой мое существо. Ведь женщина создана, чтобы составить с мужчиной одно целое, а я задуман мужчиной. Поэтому полностью стать собой я могу только рядом с тобой, моя женщина. Мой Отец сотворил тебя мне на радость. Он есть любовь и хотел дать мне все. Страсть моя к тебе велика. Ты знаешь, как долго мне пришлось ждать тебя. Я знаю, что нас ждет, и радуюсь грядущему. Особенно сейчас, когда настало наконец его время.

Просто откройся и прими мой дар. Это я поведу тебя туда, где тебе предначертано быть. Доверься мне и будь радостна, Фирца!

2000–03–28

Спустя неделю Эва поняла, что больше не выдержит. Сил не осталось, ни физических, ни душевных. Чувство времени она потеряла давно, спала когда придется. Темнота за окном как будто никогда не рассеивалась, и Эва с трудом отличала дремотное состояние, которое лишь в некотором приближении можно было назвать сном, от периодов молитвенного полузабытья. Хотя писать, по-видимому, получалось только ночью, когда тело слабело и мысли уносились в царство грез и видений. Днем она переносила записи в компьютер. Ночной почерк Эвы оказался до того корявым, что она с трудом разбирала его сама.

Утром 29 марта она набрала Петера, и потом они еще несколько раз перезванивались до обеда. Эве хотелось слышать его голос, его рассказы о самых обыденных вещах – старичках в головном офисе, остановках в дороге, корове, сбитой где-то к северу от Вернамо. Сейчас он двигался в южном направлении, где-то в Сконе. И Эве требовалось удостовериться, что реальный мир, в котором жил Петер, все еще существует.

Потом она набрала Синдре, и он тотчас вызвался зайти.

Синдре ждал ее звонка. Эва попросила его поговорить о чем-нибудь самом обыкновенном. О детях, к примеру, или скучающих рыбках в его аквариуме.

– Ты Фирца, – оборвал ее Синдре. – Зачем тебе снова погружаться в эту суету? Хотя я хотел бы услышать твое мнение по некоторым вопросам.

– Сегодня годовщина моей свадьбы, – сказала она. – Ты забыл?

Нависла пауза. Эва знала, что это от волнения Синдре не вспомнил о том, что ровно год назад обвенчал ее с Иисусом.

– Позволь мне заехать к тебе, – попросил Синдре с почтительностью в голосе, на которую она имела полное право рассчитывать.

– Нет, – ответила Эва. – Еще не время.

Она уже жалела, что позвонила ему, и дала отбой.

Я помню, что сегодня за день, и рад, что ты сказала «да» в ответ на мое предложение. Вера вела тебя, когда ты надевала на палец кольцо, и небеса ликовали, потому что так долго ждали этого часа. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться, я все улажу.

Радуйся, Фирца, потому что твои невзгоды и в самом деле позади. Я видел твою боль и страдал от нее не меньше твоего, но не вмешивался, потому что знал, чем все кончится.

И не сомневайся, с тобой разговариваю я и никто другой. Ты ведь слышишь меня и узнаешь мои слова.

2000–03–29

Я скучаю по твоей нежности и твоему телу. Это ведь я сам захотел всегда быть рядом с тобой. Ты тоскуешь по любви, потому что сотворена такой. Поэтому я понимаю, как тебе тяжело одной. Но не тревожься. У тебя никогда не было недостатка в поклонниках, и ты всегда будешь иметь то, что тебе нужно. Все твои желания будут удовлетворены, только жди и верь. Верь, что ты имеешь на это право!

2000–03–30

Фирца!

Я хочу, чтобы ты знала, что любима мной и мой исполненный любви взгляд все время устремлен на тебя. Для тебя так важно ощущать себя любимой, и ты должна понимать это всем своим существом. Ты не уйдешь от моей любви, она везде, и вся она твоя.

2000–04–02

Если после первой недели затворничества Эва утратила способность отличать день от ночи, то вскоре после этого она потеряла и счет дням. Она ела все меньше, все больше спала и разговаривала по телефону то с Петером, то с Синдре. На выходных виделась с детьми, но потом почти не помнила, о чем с ними говорила.

В понедельник утром Эва объявила Синдре, что хочет побеседовать с другими пасторами общины о том, что с ней происходит. Она почти забыла, что собиралась спросить Иисуса, какова роль Синдре в грядущем свадебном действе.

А роль его была велика! По какой-то непонятной причине Синдре не слишком интересовало содержание ее бесед с Иисусом. Возможно, он чувствовал, к чему Эва клонит, и как мог оттягивал момент обнародования того факта, что они с Петером оба равноправные помощники Фирцы. Синдре всячески манипулировал ею и извивался как уж на сковородке, пытаясь как можно дольше сохранять свое мнимое первенство по отношению к Петеру. Эва видела его потуги и чувствовала себя польщенной.

Но в мире, в котором она сейчас жила, реальная жизнь почти не имела веса.

– Я хочу прочитать проповедь сегодня во второй половине дня, – сказала она.

– Сегодня нет службы, – ответил Синдре.

– В таком случае я выступлю на пасторском собрании. И ты здесь ничего не решаешь. Не переступай границы, Синдре, гордыня – грех.

И Синдре отступил. Разумеется, сказал он, Эва может прийти на пасторское совещание у Пера и Ирмы Флудквист и рассказать, что считает нужным. Слушать ее – большая честь. Синдре уже намекал пасторам, что случилось с Эвой, и они стали расспрашивать. Так что самое время приоткрыть дверь.

– Только не говори слишком много, – предупредил он. – Не больше того, чему приспело время. Потом ты еще вернешься к этой теме. Твоя работа слишком важна, чтобы остаться незавершенной.

В этом пункте Эва не могла с ним не согласиться.

Будь тверда, Фирца! Будь во мне, как ты проповедовала об этом сегодня. Это мои слова ты передавала им, потому что мы с тобой едины. И не волнуйся за Синдре. Он в моей руке, и я помню, кто он такой. Я могу положиться на своего слугу и знаю, что у него на уме. Синдре отведена важная роль в предстоящей битве, и он не останется без заслуженной награды. Я дам ему мир и силу. То же и с Петером. Ты можешь положиться на него целиком и полностью. Я не выбрал бы его, не будь он мне близок, и дал ему столько силы, сколько нужно. Все под контролем.

2000–04–03