Я пожимаю плечами и бросаю взгляд через плечо туда, где Аурелия прижимается к бетону, ее глаза закрыты, а ладони лежат на земле рядом с ней. Это позиция силы, если я когда-либо видела такую, и струйка опасения пробегает по моему сознанию.

«Камера сможет ее удержать», — говорит Грифон прямо через нашу мысленную связь, и я делаю успокаивающий вдох.

«Камера сможет ее удержать, а даже если и нет, никто из них ничего не сможет нам сделать. Мы уже знаем, на что они способны», — подключается Атлас, и я напоминаю себе, что он прекрасно знает, на что способны его сестра и ее Привязанный.

Маленькая, темная часть моего сознания, не имеющая ничего общего с моими узами, всплывает с маленькой, полезной деталью о том, что Атлас некоторое время отсутствовал в доме своего детства.

За это время многое могло измениться.

Август прижимается к моей ноге, как будто тоже успокаивая меня, а глаза Джерико опускаются вниз и смотрят на теневое существо Норта, как будто доберманоподобное существо явилось из глубин самого ада.

Грубовато, учитывая, что Август — самый милый мальчик, который когда-либо был рядом со мной, живое воплощение защитной любви Норта ко мне. Он даже больше не пытается съесть кого-либо в моем присутствии.

— Я думаю, это довольно мило, что ты захотел прийти сюда и умереть недалеко от своей Привязанной. Это больше, чем я могу сказать о любом другом члене ее группы, так что честь и хвала тебе. Ну, полагаю, мы не можем винить Питера… Я уже позаботилась о нем.

Я не оглядываюсь на Атласа, когда говорю это, в основном потому, что я приманиваю Джерико. Мне не хочется, чтобы он знал, что мы застряли в подвешенном состоянии из-за нежелания убивать Аурелию ради Атласа, так что вместо этого ей просто придется чахнуть в здешних камерах, где ее должным образом кормят, но, тем не менее, она медленно умирает по собственной воле.

Этот ход оправдывает себя, когда на его лице медленно расплывается ухмылка.

— Я здесь не для того, чтобы умереть. Я здесь, чтобы заключить сделку.

* * *

Джерико отказывается говорить с нами о сделке, которую он предлагает, пока его не выпустят из камеры и он не сможет увидеть свою Привязанную, даже если это будет только через стекло. Нокс хочет просто впустить туда теневых существ, чтобы убедить его начать говорить, но я довольно быстро пресекаю это.

Он уже знает, на что способен Атлас, а также слухи о группе Привязанных Дрейвена. Если он проделал весь этот путь, то либо у него есть что-то очень важное, чтобы предложить нам, либо он сильно недооценивает наши способности.

Атлас с минуту жует внутреннюю сторону щеки, прежде чем наконец пожимает плечами и говорит: — Он из Сопротивления, присоединился к группе Привязанных моей сестры и был достаточно счастлив, чтобы согласиться со всем, что сказал мой отец. Этому нет оправдания. Не то чтобы он не знал ничего лучшего. Но если только Сопротивление не создало какую-то «сыворотку суперсолдата», он не будет представлять угрозы ни для кого из нас. Если мы вытащим его из камеры, Грифон может проникнуть в его голову и мгновенно отключить его Дар. Оли может вырвать его душу из тела, а теневые существа легко разорвать на части.

Норт оглядывает всех за столом, прежде чем подать сигнал Грифону открыть дверь камеры. Он использует свой Дар Нейро, чтобы отключить мозг Джерико, пока они маневрируют к столу для допросов, приковывая его к сиденью со связанными за спиной руками и надетыми техническими наручниками. Они — еще один уровень безопасности для всех нас, и я больше не беспокоюсь о том, что планирует Джерико. Атлас прав, мы сильнее его, а это значит: что бы он ни собирался нам предложить, это должно быть нечто масштабное.

Аурелия наблюдает за всем со слезами на глазах, но остается в той же позе, прижавшись спиной к бетонной стене и упершись ладонями в землю.

Это чертовски жутко.

Нам приходится пошевелиться, чтобы найти больше стульев, но как только мы все усаживаемся в бессистемный полукруг вокруг стола, Грифон наконец отпускает разум Джерико, белое кольцо вокруг его глаз медленно исчезает, пока он не начинает быстро моргать, как будто проясняя зрение. В тот момент, когда он осознает достаточно и понимает, что его переместили, его голова поворачивается в сторону своей Привязанной, его глаза навязчиво впиваются в нее, а губы кривятся от того, в каком она состоянии.

Когда он снова поворачивается к Норту, мой Привязанный пожимает плечами. — Она не принимает ничего из того, что мы ей предлагаем. Ей присылали трехразовое полноценное питание, медицинскую помощь, и ее брат спускался поговорить с ней. Если она не хочет принимать то, что ей предоставляют, что мы должны делать?

Мы обсуждали этику использования Грифоном контроля над разумом, чтобы заставить ее есть, но у меня не было намерения просить о подобных вещах своего Привязанного. Принуждение женщины к чему-либо — занятие не из приятных. В конце концов, Атлас был тем, кто сказал, что она должна быть предоставлена последствиям своего собственного выбора.

Норт выжидает еще одно мгновение тишины, прежде чем сказать: — Я не очень терпеливый человек, и у меня нет времени на игры. Выкладывай свою сделку на стол, и покончим с этим.

Я скрещиваю руки на груди и слегка наклоняюсь, желая услышать, в чем заключается сделка, что он, возможно, может нам предложить.

Ладонь Атласа теплая на моем колене, на его лице нет ни капли разочарования или неодобрения, которые сейчас переполняют его. Он поспешил предложить мне сесть между ним и одним из других моих Привязанных, чтобы он мог прикрыть меня, если что-то пойдет не так, всегда очень осторожный, и я не сочла нужным спорить по этому поводу.

Мне на самом деле не очень хочется, чтобы мои узы вырвались наружу в данный момент, потому что я не сомневаюсь, что они просто уничтожат всех в камерах, вместо того, чтобы потрудиться извлечь информацию из кого-либо из них. Мне не хочется так вмешиваться в процессы, которые заложили Норт и Грифон. Малейшая крупица информации может переломить ход войны.

Нам нужен каждый шанс, который мы можем получить.

— Сначала я расскажу вам об условиях сделки, прежде чем сообщу, что я вам предлагаю. Я хочу забрать свою Привязанную в Сингапур. Хочу, чтобы вы освободили нас и позволили нам вместе покинуть страну.

Рука Атласа дергается на моем колене,