* * *

Мы возвращаемся в поместье ближе к вечеру, а там тишина. Домочадцы разъехались по своим делам, кроме прислуги, в доме никого нет. Радость не знает границ. Данте проводит меня в мою комнату, предлагает мне немного отдохнуть после насыщенного шопинга. Его подельники один за другим вносят в комнату пакеты — мою новую одежду. Один заход, второй, третий. У меня кончается терпение. Сколько ещё они будут шастать туда-сюда? Кажется, мы переборщили с покупками. Неужели это всё добро теперь моё? Да здесь вещей хватит, чтобы одеть полгорода так точно.

Я оказываюсь одна, буквально тону в пакетах с выгравированными на ними известными названиями брендов. Разве когда-нибудь я задумывалась о том, что однажды надену на себя оригинал «Гуччи», «Шанель», «Луи Виттон»? Да. Было дело. Лишь в своих наивных мечтах.

С особой осторожностью я аккуратно развешиваю вещи в гардеробной. Интересно, что подумает Аннета, когда однажды вдруг оценит щедрость Данте? На миг я закрываю глаза, подушечками пальцев провожу по мягкой ткани изумительного платья цвета морской волны. Данте сказал, этот цвет мне очень идёт. Он меня освежает, а платье идеально подчёркивает изгибы моей фигуры. Животик не в счёт. Кажется, за пару дней он ещё больше подрос. Врачи посоветовали мне наладить питание. Принимать пищу чаще, дробными порциями. Я слишком исхудала за последние полгода и не набираю в весе, как и ребенок, растущий внутри меня. Так что теперь, по распоряжению отца моего малыша, в мою комнату строго по расписанию будут привозить еду.

Время позднее. Отужинав, приняв душ, я собираюсь высушить волосы и лечь спать. Как я обожаю одиночество! Порой я даже радуюсь, что Данте запирает меня на ключ, как самого настоящего заключенного. Только так я забываюсь, поистине расслабляюсь и чувствую себя намного лучше, не думая о том, какой мрак каждый божий день поджидает меня там, снаружи комнаты.

Обернув вокруг тела полотенце, босыми пятками я выхожу из ванной, не представляя, что ждёт меня в спальне. Мои стопы тонут в мягком ворсе белоснежного ковра. Распаренная кожа блаженно пульсирует после ароматного крема из самой последней коллекции косметического бренда. Я живу в раю, как может показаться на первый взгляд. Но если копнуть глубже, то приходит осознание того, что этот рай на самом деле замаскированный ад.

Сейчас у меня есть всё. Дорогая брендовая одежда, лучшая элитная косметика, шикарные, королевские апартаменты. Я не работаю от заката до рассвета, как это было раньше, не сражаюсь за жизнь, не живя, а выживая день ото дня, брошенная одиночка на произвол судьбы. Так почему на моей воле будто смыкаются ржавые цепи, которые давят её, убивая во мне жизнь. Всё просто. Окружающие меня вещи — лишь иллюзия. И я не понимаю, почему Данте создаёт вокруг меня лживую сказку. Будто чувствует вину, но ничего не может исправить. Не в его власти. Мне хочется думать именно так. Но его внутренний мир для меня — неразгаданная загадка.

Погруженная в собственные тягостные мысли, я выхожу из ванной. Что-то не так. Острый морозец бьёт по спине лавиной, на бледно-розовой коже рассыпаются волны мурашек, я подскакиваю на месте от неожиданности, когда по голове бьёт осознание, что в комнате я не одна.

— С лёгким паром, Прелесть, — звучит утробный хриплый рык из глубины спальни, холод, хлещущий по телу кнутами, лишь усиливается.

— Ты меня напугал, — я машинально хватаюсь за сердце, фокусируя взгляд на объемной фигуре, которая вальяжно развалилась в кресле прямо напротив кровати.

Данте. Давно он здесь? Вошёл так беззвучно, что я и не услышала. Ах, да, забыла. Он ведь прирождённый хищник. Подкрался незаметно, занял позицию, наблюдая за добычей. Очень и очень пристально, кровожадно он шарит по моему хрупкому телу своими потемневшими глазами. Сейчас его глаза не светятся ярким аквамарином, в них бушует беспощадное цунами. Тёмное, агрессивное. Практически чёрное.

Мужчина будто не слышит моих слов. Секунда. Он дергается с места, а я визжу, накрывая голову руками, будто защищаюсь, будто жду удара, когда он летит на меня, как взбесившийся буйвол, сметая всё на своём пути. Накрывает собой, толкает спиной в бездну вечного полёта, сцапывает в жестокий плен, порыкивая на ухо так дико, что моё сердце практически выпрыгивает из груди, разрываясь в клочья:

— Я соскучился. Чёрт, ты не выходишь у меня из головы… с того самого дня. Я боролся с собой как мог, но тщетно. Я снова тебя хочу. Хочу повторить ту жаркую ночь, Прелесть.

Внезапное признание шокирует. Я поняла. Мерзавец пришёл, чтобы получить плату за те чёртовы тряпки. А я думала, надеялась, что подарки так… от души! За дискомфорт и дыры в груди, которые он и его семейка мне причинили. Но я ошиблась. Он пришёл, чтобы взять плату за дары. Взять моё тело. Потому что мне больше нечем платить. Он приучает меня, опускает на землю с облаков, заставляя расплачиваться плотью, как будто делает из меня порочную девку. Ему понравилась эта идея. Брать с меня долг телом. В его случае ведь за всё нужно расплачиваться обязательно. Суровый закон сурового бандитского бизнеса. Так же было и со Славой. Ох, как же ловко Данте провернул это дело с подарками. А я поверила. Растаяла, дура набитая, купилась, как доверчивая мышь на бесплатный сыр. В мышеловке.

— Ты такая мокрая и такая неземная, — он зажимает меня в углу. Хищник изголодался, гонит свою добычу в западню. В этом и есть весь Данте. Он всегда появляется неожиданно и берет то, на что хоть мельком падает его зоркий глаз.

Носом о мою шею трётся, чуть покусывает нежную кожу. Его пальцы цепко впиваются в края полотенца. Я чувствую сильное давление в области бёдер, у меня подкашиваются ноги, я даже непроизвольно запрокидываю голову назад. Кровь со всего тела падает в область таза, я умышленно сжимаю ноги, пытаюсь подавить проклятый дискомфорт, но куда там. Ничего не выходит. Да кто я такая в лапах этой вселенской мощи? Немощная пылинка. Поэтому я пытаюсь молить зверя о пощаде. Даже роняю несколько слезинок.

— Ох, нет, — отчаянно вздыхаю, осознавая, что в скором времени случится. Он хочет меня. Проклятый бандит хочет взять своё — моё тело. — Мне нельзя. Пожалуйста…

— Врачи разрешили секс. Противопоказаний нет, — хозяин моей жизни, он выносит неоспоримый приговор. Ловко ловит мои запястья и заводит их над моей головой. Полотенце чуть соскальзывает вниз, обнажая небольшую, но упругую грудь. Данте весь трясётся, шипит и с рыком набрасывается на выпирающие соски. Ловит сначала один губами, всасывает в себя, затем второй, а у меня ноги будто пополам ломаются. Мне охота рыдать от удовольствия, которое я не хочу испытывать, но испытываю. Должна оттолкнуть, ненавидеть должна! За мерзкое отношение ко мне. Не только со стороны его семейки, но и с его лично. Но не могу. Бороться с тем, что в глубинах чёрного бессознательного на самом деле жажду.

— П-пожалуйста… — я дышу через раз, закатывая глаза, извиваюсь как змея в ловушке, одновременно покрываюсь колючими мурашками.

— Что пожалуйста, Алиса? — довольно ухмыляется порочный дьявол. — Пожалуйста продолжай, или пожалуйста руки убрал?

— Ах, — я трепещу, меня колотит будто в лихорадке, когда его наглые пальцы рывком сдирают с меня полотенце. Тёплые ладони накрывают живот, бережно поглаживают мягкую кожу, скользят все ниже и ниже, к чувственному и уже влажному местечку.