– Хочешь сказать, что эта крашеная сучка лучше меня?

– Ира, я хочу сказать только одно, не надо устраивать здесь сцену! – раздраженно потребовал светловолосый.

– А ты с этой сукой здесь ничего не устраиваешь?! – Каштанова пыталась испепелить свою соперницу взглядом, но это у нее не получалось, и она грозила ей крепко сжатым кулаком.

– Ваня, я пойду? – Медсестра нежно провела рукой по плечу мужчины, одновременно глянула на Каштанову со злостью. Будь у нее сейчас в руке шприц с ядом, она бы с удовольствием всадила его в Ирину Степановну.

А мужчину звали Ваней. Уж не тот ли он Ванек, о котором говорил Прошник?.. Не факт, что Прошник с этим Ваньком зажигали в сауне с Кирой, скорее всего, не было ничего такого. Просто человек так устроен, в своих вымыслах он отталкивается от фактов из реальной действительности. Был в жизни Прошника Ванек, и он вкрутил в свои бредни его имя.

– Вечером заеду, – влюбленно глянув на медсестру, пообещал Ваня.

На Каштанову же он глянул как на досадное недоразумение, от которого невозможно избавиться.

– Вечером заедешь?! За этой?! – вскричала Ирина Степановна.

– Ну, люблю я ее, понимаешь? – качал он головой, глядя на нее.

– А как же я?

– Извини.

– Извини?!. Я за него в петлю готова, а он – извини!

– В какую петлю, Ира?

– А ко мне из полиции приходили! Спрашивали! Я про тебя и слова не сказала, как ты и просил!

– Я просил? – сквозь зубы процедил Иван.

– Да, ты просил! И я знаю, почему!

– Не знаешь ты ничего… – нервно оглянулся по сторонам мужчина.

Гриша вовремя переключил все свое внимание на Юлю, которая сидела рядом с ним и держала его за руку. Держала как больного, который с тихого помешательства, если его не успокаивать, мог впасть в буйство. Похоже, она так ничего и не поняла…

Зато сам Кустарев прекрасно все понимал. Именно об этом Ваньке и говорил Прошник. Они были знакомы, возможно, водили дружбу. Может быть, пьянствовали вместе, в компании с Каштановой. Возможно, Прошник решил воспользоваться таким знакомством и пришел к Ирине Степановне в кафе, чтобы опохмелиться у нее на дармовщинку. Может, она угостила его по знакомству раз, другой, а потом возмутилась, когда он пожаловал к ней в очередной раз. Но пожаловал он тогда к ней вовсе не для того, чтобы выпить на халяву. Он шел по следу Одинцова…

И еще Кустарева напрягала медсестра, которая только что покинула Ивана. Возможно, она и навела киллера на Гударева – дала координаты, объяснила, как выйти на палату…

– Я все знаю! – взвизгнула Каштанова.

– Просто ты не так все поняла… – Иван закрыл глаза, лишь бы только не видеть ее.

– Что я не так поняла?

– У меня с Аллой дела… Мне нужно решить с ней вопрос… Поэтому я должен с ней сегодня встретиться… Это не любовь, это видимость. Но я должен эту видимость создать…

– Что-то я тебя не пойму! – Каштанова поднесла к голове растопыренную ладонь, большим пальцем коснулась виска.

– С тобой у меня не видимость, с тобой у меня все по-настоящему…

– Правда? – вмиг растаяла Каштанова.

– Мне кажется, здесь не место для разговора. Поехали ко мне.

– Ну, мне надо тут к одной… Я сейчас!

Ирина Степановна хотела уйти, но Иван схватил ее за руку и что-то сказал на ушко. Она заулыбалась и села к нему в машину.

– Давай за руль! – скомандовал Кустарев. – За ними поедем!

– А ты не увлекся, дорогой?

– Ты ничего не понимаешь… Эти люди подставили Одинцова! Теперь я точно это знаю!

– Эти?!

– Если на них нет вывески «бандито-гангстерито», это не значит, что они – законопослушные граждане…

– Ну, как скажешь.

Гриша дождался, когда «Мондео» подъедет к шлагбауму, только тогда дал команду ехать за ним.

– Есть, товарищ старший лейтенант! – шутливо отозвалась Юля.

Они выехали с территории больничного комплекса, и она какое-то время улыбалась себе под нос, ее забавляла эта ситуация. Но вдруг она вытянулась в лице.

– Постой! Тот человек, которого убил киллер, как-то связан был с тем, что случилось с Одинцовым! А вдруг этот белобрысый – тот самый киллер? У тебя есть пистолет?

– Нет.

– А если он сейчас заметит нас, остановится, подойдет к нам с пистолетом?

Притормаживая, машина вдруг съехала на крайнюю левую полосу. Гриша понимал ее страх, но мог ли он осуждать Юлю за это? Если белобрысый Иван и впрямь убийца, то ситуация действительно серьезная. Все могло случиться, уж кому, как не ему, это знать…

– Давай останавливай, дальше я сам. А ты такси возьмешь.

– Дудки!

Юля взяла себя в руки, продолжила движение и вскоре вслед за «Фордом» свернула на улицу Профсоюзную.

Машина подъехала к знакомому дому, остановилась у ворот. Юля начала давить на тормоз, но Кустарев легонько, двумя пальцами провел по ее плечу. Дальше надо ехать, нельзя привлекать к себе внимание.

Иван вышел из машины, глянул на дорогу и даже не остановил взгляд на «Сузуки». Он открыл ворота, сел в машину, заехал во двор. Юля развернула машину, Кустарев показал ей место, где она и остановилась. Место не самое удобное для наблюдения, зато из дома «Сузуки» не увидишь.

Не нравилось Грише, что Иван привез к себе Каштанову. Он же прогнать ее хотел, все к этому шло, но Ирина Степановна дала понять, что может открыть их общую тайну. Из полиции к ней приходили, про Ванька спрашивали… А Ванек не хотел, чтобы о нем узнали в полиции, потому и увез ее к себе домой. Вместе с ее языком увез.

Дом частный, с огородом, в котором под покровом ночи можно вырыть глубокую яму. Спокойно вырыть, без суеты…

Гриша вынул из спортивной куртки мобильник, набрал номер Ожогина, связался с ним, объяснил ситуацию.

– Каштанову могут убить, – сказал он. – Банально, тупо убить.

– Очень может быть, – не стал отрицать Юра.

– И что делать?

– Произвести захват?

– Точно! И взять их тепленькими. В постели. И выслушать все, что они о нас думают! Над нами куры будут ржать. Как лошади.

– Вот и я о том же.

– Ну, знает он Прошника, и что? Ну, говорил он Каштановой, чтобы она молчала. Это, конечно, подозрительно, но к делу не пришьешь. Набегут адвокаты, в два счета выдернут…

– И что ты предлагаешь?

– Ждать. Следить.

– Да, наверное… Я людей организую, они подъедут, а ты давай в больницу.

– Считай, что я уже выписался.