Меган нахмурилась.

— Там были отпечатки зубов всего несколько минут назад.

— Ты уверена?

— Конечно, уверена. — Выскочив из-за стола, Меган помчалась в ванную и встала перед зеркалом. Она поворачивала голову и так и эдак, но кожа везде была безукоризненно гладкой.

Поморщившись, Меган вернулась в кухню и села на место.

— Я была абсолютно уверена… — Она потрясла головой. Может, это все же был сон. Но что, если нет? — Ну ладно, допустим, я все придумала. Ты у нас эксперт по вампирам, так скажи, как отвадить его от дома?

— Насколько я понимаю, тебе надо отменить свое приглашение.

— Каким образом?

— Скажи, что берешь его обратно, что ему тут больше не рады.

— Прямо в лицо ему сказать?

— Нет, не думаю. Просто произнеси вслух, и все.

Чувствуя себя немного глупо, Меган сказала:

— Рис Костейн, я отменяю свое приглашение. В этом доме тебя не ждут. — Интересно, это снова воображение разыгралось, или дом как будто вздохнул? — А как я узнаю, сработало ли это?

— Понятия не имею, — поежившись, ответила Ширл. — Поживем — увидим.

Меган пришлось напрячь все имевшиеся силы, чтобы во вторник вечером встать и собраться на работу. Она не хотела идти в «Шорс», но и мысль о том, что она проведет еще один день в тяжких раздумьях, свернувшись клубком на диване, тоже ее не радовала.

В соответствии со своим настроением она надела на работу узкое черное платье. В конце концов, черный — цвет печали.

И вампиров…

Меган решительно выбросила эту мысль из головы. Она не будет о нем думать.

Вскоре после десяти вечера, к удивлению Меган, в магазин зашел Дрексель.

— Привет, детка, — сказал он. — Ну как ты?

— Я в порядке. Я знаю о Кенни, мне очень жаль. Вы ведь были близкими друзьями.

— Да, он был рядом с самого начала, когда мы только начинали выступать. — Дрексель откашлялся. — Лучший автор песен из всех. Нам его не хватает.

— А ты сам-то как? — спросила она. — Остались какие-то негативные последствия от пожара?

Дрексель пожал плечами.

— Горло болело несколько дней. Ничего страшного. — Он поднял руку, забинтованную от локтя до запястья. — Ожог оказался серьезней, чем они сперва решили. Доктор говорит, что скорее всего останется безобразный шрам. — Его подбородок задергался. — Но могло быть и хуже. Как бы там ни было, я надеялся застать здесь чувака, который был тогда с тобой, и поблагодарить за то, что он запихнул меня тогда в «скорую».

— Извини, его здесь нет.

— Ну, передай ему мою благодарность, когда увидишь, ладно?

— Да, конечно. — Меган сдержала жгущие глаза слезы, подступившие так некстати. — Тебе сегодня что-нибудь показать?

— Если только себя во всем великолепии, — подмигнул Дрексель.

Меган покачала головой:

— Береги себя.

— И ты, крошка. Мое предложение в силе; зови, как только захочешь сказать «я согласна».

На мгновение — сумасшедшее, безумное мгновение — ей захотелось это сделать. А почему нет? С Рисом покончено, а она устала от одиночества. Дрексель привлекательный, богатый, знаменитый. Если она выйдет за него, у нее будет все, что только душа пожелает, — дома, шикарные машины, дорогая одежда, драгоценности. Все, что она захочет. Кроме мужчины, которого любит.

— Послезавтра у нас выездной концерт. Но на обратном пути я заскочу. — Наклонившись, Дрексель поцеловал ее в щеку. — До скорого, малышка.

Махнув на прощание мистеру Паркеру, Дрексель вышел из магазина.

Меган смотрела ему вслед. Он и раньше ей нравился, но сейчас, после всего, что они пережили, после тех ужасных событий, их отношения стали чуть-чуть другими.

Остаток ночи тянулся бесконечно долго. Меган ждала нескольких покупателей, но у нее было такое ощущение, словно она продирается сквозь зыбучие пески — как будто с той ночи в парке изменилось само течение времени.

Она горюет по Рису, как будто он умер, подумала Меган, или, возможно, оплакивает потерю их отношений. Но она это переживет.

— Меган, с тобой все в порядке? — подойдя к ней, спросил мистер Паркер.

Она кивнула. Это будет нелегко, но со временем раны на сердце затянутся.

Рис стоял на улице возле «Шорса» и смотрел через окно на Меган. Его присутствие, разумеется, было скрыто от прохожих, но он видел, как Меган ходит по залу.

Он старался держаться подальше от нее, убеждал себя, что так будет лучше для них обоих. Несмотря на то что пытался себя обмануть, он с самого начала понимал, что рано или поздно Меган узнает, кто он такой, и это положит конец их отношениям. Он просто не ожидал, что это произойдет так быстро и что от этого будет так адски больно.

Рис смотрел на Меган, алкал ее как голодающий, лишенный пиши. Он вдыхал соблазнительный запах ее волос и кожи, слышал манящий, словно пение сирен, стук сердца. Ощущал непрекращающейся ужас от ее жуткого открытия, чувствовал, что она в замешательстве от такого предательства. Он знал, что она не сможет принять его таким, какой он есть, и это его злило. Черт побери! Не его вина, что он стал монстром. Он понимал ее чувства, знал, что у нее есть все основания бояться его, отвергать его вампирскую сущность, но это не делало его гнев слабее. Он мог бы выпить ее до донышка, обратить, убить, а он… он всего лишь любил ее. И думал, что и она его любит.

«Она любила человека, — насмешливо прошептал голос в глубине сознания. — Ни одна женщина не может любить чудовище».

Разве не усвоил он этот урок несколько веков назад с помощью Жозетт? В будущем он будет достаточно умен, чтобы помнить о нем.

Впервые за свое долгое существование Рис возненавидел себя за то, каким был. Чудовище. И от этого не сбежишь, нечего даже пытаться стать кем-то другим.

— Вампир! — Это слово с шипением сорвалось с его языка, когда он отвернулся от окна. Подгоняемый неукротимой яростью и неутолимым голодом, он растворился в темноте.

Томас Виллагранд прогуливался по Голливудскому бульвару, ошеломленный нескончаемым потоком куда-то спешащих людей, даже не подозревающих, что среди них находится убийца. Запах их крови пьянил. На мгновение ему захотелось отбросить маску приличного человека, которую он на себя нацепил, и показаться им во всей красе. Он мог бы напугать ничтожных смертных вокруг себя, как волк, внезапно напавший на стадо овец. Он мог бы превратить это в игру, посмотреть, например, у скольких он может высосать всю кровь, скажем, за десять минут.

Довольно неохотно он распрощался с этой идеей. Возможно, в другой раз. А сейчас он хотел изучить город. В нем живет Костейн. Томас знал, что согласно вампирскому этикету он должен отчитаться о своем присутствии перед главой вампиров западного побережья, и, быть может, он так и сделает, но позже. Однако сейчас он скрыл свое присутствие и продолжит скрывать до тех пор, пока не изучит эту территорию как следует.