на лечение к отцу Теофраста и сразу поразила юношу. Катарина была стройная и гибкая. У нее были голубые глаза, искрящиеся и нежные, а волосы вьющиеся, белокурые с золотистым оттенком. Девушка охотно разговаривала с Теофрастом и была очень смешливой. Они были дружны, вместе гуляли в горах и катались на лодке. Похоже, что Катарина не была в него влюблена. Теофраст уехал учиться в университет. Пока он странствовал, она вышла замуж и уехала из Филлаха. Через несколько лет она ему встретилась, и ей не хотелось вспоминать о прежнем. Он же помнил о ней всю жизнь. Все, кто оказывался на его пути позже, не могли с ней сравниться.

Теофраст просыпается и вспоминает, как по дороге в университет в экипаже познакомился с Жаклин. Эта миловидная молодая женщина проявила к нему интерес. Они приехали на постоялый двор, где им предстояло переночевать. Ночью Жаклин легла к нему и стала приставать с ласками. А утром, когда он проснулся, ее уже не было. От таких приключений предостерегал Теофраста отец – и надо же, в самом деле, часть денег из кармана исчезла! Хорошо, что эта бестия все же оставила ему половину, иначе бы он до Феррары не добрался. Ну, что же, спасибо ей за урок – Теофраст стал осторожнее.

В университете он не был таким, как его приятели. Те знакомились с девушками с ходу, без всяких проблем. Йенс никогда не пропускал веселья, танцев и свадеб, девушки ссорились и даже дрались из-за него. Теофрасту же казалось, что он недостаточно привлекателен. У него непросто складывались отношения и со сверстниками. В детстве в Айнзидельне они дразнили его за то, что он заикался. Он страдал от того, что был не таким, как все. У него возникли «комплексы» и причуды, чувствительность, неуравновешенность, а также обостренное неприятие неправды. В университете было легче. Сверстники хоть и посмеивались над его рвением и успехами в учебе, над застенчивостью, но всё же порой втягивали в свои приключения.

Как-то раз ночью при свете луны Теофраст вместе с Йенсом возвращались домой и шли мимо дома купца, у которого были две взрослые дочери и племянница. Девушки болтали в комнате у открытого окна и, увидев Йенса, затеяли с ним разговор. Беседа затянулась, и они решили пригласить Йенса к себе. Дверь дома была закрыта. Девушки связали простыни и полотенца, выбросили их из окна и предложили юношам забраться к ним. Начались веселье и смех то в одной, то в другой постели. На шум со свечой прибежал отец, но девушки ловко спрятали гостей, и тем через пару часов удалось беспрепятственно покинуть этот гостеприимный дом.

На войне, когда Теофраст служил в армии врачом, ему довелось провести несколько дней в доме, где жила мать с 18-летней дочерью Агнессой. Мать была тяжело больна и металась в жару. Теофраст упорно возился с ней и вылечил. Агнесса – быть может, из чувства благодарности, – влюбилась в него и умоляла после войны вернуться и жениться на ней. Она предложила ему взять на память ее украшения: золотые цепочки, жемчуга и кольца. Агнесса уверяла, что это принесет ему счастье, и в придачу дала свой зеленый шелковый платок. Зеленый цвет означал рождение любви, белый – надежду быть услышанным, красный – яркое пламя страсти, а голубой – нерушимую верность.

Теофраст ничего не обещал бедной девушке и от ценных вещей наотрез отказался. Но она плакала, и ему не хотелось обижать ее. Поэтому платок он все-таки взял и долго возил его с собой. Этот платок напоминал ему не столько об Агнессе, сколько о том, что при его бродячем образе жизни на серьезные романы рассчитывать не приходится.

Ему нередко приходилось лечить женщин – и монахинь, и знатных дам, которые не обходили его вниманием. Но он выбрал себе особый образ жизни – апостольское служение медицине, которая ревниво требовала отказаться от соперниц. Это не мешало Теофрасту посидеть в таверне за кружкой пива и иногда поболтать с женщинами, которые были доступны всем – а может быть, и не только поболтать.

Любви уже не возникало. Теофраст начал говорить о себе, что он «не является почитателем Венеры». Его знакомая Эстелла однажды сказала ему: «Я не продаюсь, а просто сдаю свое тело в аренду на время. А если и продаюсь, что в этом плохого? Все продаются своим хозяевам за деньги и надолго. Ты тоже продажен – продаешь богатым пациентам свое искусство». Теофраст полагал, что женщины не должны предаваться разврату, но спорить не стал.

Часть третья

Новые странствия.1525–1526 годы

Визит к Якобу Фуггеру, самому богатому человеку в мире, и лечение маркграфа Филиппа Баденского. Теофраст воскрешает мертвых. Получение гражданства в Страсбурге. Исследование психических болезней. Второе восстание в Зальцбурге

Первый цикл странствий Парацельса охватывал по меньшей мере всю Европу, а после бегства из Зальцбурга начался второй – по югу Германии, Эльзасу, Швейцарии и Австрии. Кибитки циркачей проехали Мюнхен и приближались к Аугсбургу. Здесь, гадал Теофраст, ситуация, наверное, давно уже успокоилась. Интересно, а что сейчас происходит в Зальцбурге? Скорее всего, еще идут допросы и расправы с мятежниками. Но спросить об этом некого – кто знает?

Между тем в Аугсбурге жил человек, который лучше всех знал, что происходит во всех городах империи. Это был купец и банкир Якоб Фуггер, самый богатый человек в мире, возглавлявший семейную фирму. К его имени добавляли «Богач», чтобы отличить его от покойного отца, которого звали так же. Не было почти ни одной европейской страны, в которой не существовало контор Фуггеров и где бы они не владели рудниками или текстильными мануфактурами. Агенты присылали Якобу информацию обо всем, что происходит в мире. Он создал первую в мире сеть частной разведки и первую газету, которая рассылалась в нескольких экземплярах. Якоб раньше всех знакомился с новостями и выбирал, что из них приберечь для себя, а что можно опубликовать.

Дед Якоба был простым деревенским ткачом, который начал торговать шерстью. Якоб же покупал и продавал всё – землю, дворцы, оружие, золото и другие металлы, китайский шелк, ткани, слоновую кость, пряности и прочие заморские товары. С его легкой руки стали продаваться и высокие должности, включая церковные. Он стал могущественнее императоров и римских пап. Нынешние миллиардеры по влиянию на мировую экономику и политику по сравнению с Фуггерами выглядят мелкими лавочниками.

Монархи и папы, князья и прелаты – все были его должниками. Якоб давал им деньги в кредит и забирал