и сухость. Выходит, лечить стариков надо противоположным – теплым и влажным. Женщины по своей природе холоднее и влажнее, чем мужчины – значит, их и лечить надо иначе.

Если, например, человек простудился, у него жар и пот, говорили врачи, ему полезно дать выпить теплый куриный бульон. Совет хороший, он дожил и до нынешних времен. Но от теплого и влажного надо было лечить сухим и холодным. А теплый куриный бульон, изумлялся Теофраст, почему-то как раз считается сухим и холодным! Запомнить, какими считались каждая болезнь и каждое лекарство, студентам было непросто. Хорошо, что у Теофраста была блестящая память! Зато под теорию четырех соков можно было подвести любой случай из практики.

«От того, какая жидкость в организме преобладает, учит Гиппократ, зависит характер человека, – утверждает лектор. – Если, например, это светлая желчь, то он холерик. А если другие жидкости – сангвиник, флегматик или меланхолик». Каждый темперамент описывается в стихах. Например для холерика:

Светлая желчь необузданным свойственна людям.

Всех и во всем превзойти человек подобный стремится;

Много он ест, превосходно растет, ко всему восприимчив,

Великодушен и щедр, неизменно стремится к вершинам;

Вечно взъерошен, лукав, раздражителен, смел и несдержан,

Строен и хитрости полон, сухой он и с ликом шафранным.

«Я, наверное, ближе всего к холерику, – размышляет Теофраст. – Хотя мне не хватает высокого роста, стройности, шафранного лика и особенно хитрости. А всегда ли я великодушен? Флегматика изображают противным: „Всякий флегматик сонлив и ленив, и с обильной слюною, тучен он телом и разумом туп, белолицый обычно“. И меланхолики неприятные: „Жадны, печальны они… лицо их землистого цвета“. Это явно не про меня. Сангвиник по описанию симпатичен, но „что б ни случилось, он не легко распаляется гневом“. Это, увы, тоже не про меня».

Ночью в кибитке Теофрасту снится, что он в университете. Тема нового занятия – болезни головы. Лектор зачитывает и комментирует изречения Галена и Авиценны: «Слабость воображения, слабоумие и потеря рассудка свидетельствуют о чрезмерном холоде, сухости или влажности в передней части мозга». «Влажности в передней части мозга», – хором повторяют за ним студенты. «Изменения и расстройства действия указывают на теплоту», – продолжает учитель. «Изменения указывают на теплоту» – нестройно вторит эхо. «Это написано тысячу лет назад, а мы, как попугаи, твердим! Воистину слабоумие и потеря рассудка!» – думает Теофраст.

– Повтори, Йенс! – требует учитель и застает студента врасплох. Йенс спотыкается, и его ждут розги. Наряду с плеткой и линейкой это главные орудия обучения не только в школах, но и в университетах.

– Повтори, Теофраст! – И Теофраст послушно повторяет.

– А ты везунчик! – говорят ему приятели. В самом деле, ему розог не достается.

…Теофраст просыпается и вспоминает, как после муторной зубрежки начинается занятие в анатомическом театре, в великолепном зале Феррары. Церковь была против вскрытия трупов, поэтому такие занятия проводились лишь раз в году. Анатомию изучали по трактатам Галена, написанным еще во II веке. Преподаватели и студенты сами до трупов не дотрагивались. Цирюльник разрезает труп казненного преступника, а профессор читает по-латыни сочинение Галена и объясняет. Но вот беда: наблюдаемое с объяснением не сходится. Потому что Гален изучал анатомию на свиньях или в лучшем случае на обезьянах, а выводы распространял на человека. «Гм… – озадачен профессор. – Труп нам, молодые люди, попался какой-то странный. М-м… да, всякое бывает…»

Теофраст из числа бедных студентов и к тому же иностранец. Он жил в бурсе, известной голодом и жестокими нравами. Доктор помнит своего однокашника Йенса – тот не боялся никакого колдовства. В один прекрасный день он с приятелями гулял в лесу у озера, которое, по местным поверьям, было населено злыми духами. Услышав об этом, Йенс рассмеялся и хотел бросить в озеро камень. Друзьям с трудом удалось его отговорить. У него на щеке шрам от дуэли, и за это его уважали.

После лекций в университете для закрепления материала проводились диспуты. На них кипели страсти, иногда дело чуть не доходило до драки, и тогда Йенсу не было цены. В городе студенты разгуливали со шпагами и кинжалами, а иногда их костюм дополняли курительная трубка и дубинка. Теофраст – не любитель драк, но и ему доводилось в них участвовать. Вспомнить потом нечего: в полной темноте одна толпа против другой, крики, свалка… Он кого-то схватил, на нем тоже повисли…

Теофраст снова засыпает. Ему снится, как поздно вечером к нему пришли Йенс и еще несколько парней.

– Тео, пора выходить! Не забудь свою рапиру! – зовет Йенс.

– Туда же, что и в прошлый раз?

– Нет, там нынче монахи стреляют из арбалетов. Идем на кладбище Святого Антония! Выпьем-ка немного вина, будет не так боязно…

Темной ночью они добираются до кладбища и выкапывают труп. Без лопат, руками – видно, похоронили недавно и неглубоко. Заворачивают труп в фартуки, привязывают к двум жердям и несут в дом Йенса. Там сегодня никого нет. Препарировать труп не очень-то приятно, но как без этого обойтись? У трупа мутные глаза, оскаленные зубы, скрюченные пальцы… Роберт, один из студентов, не может к такому привыкнуть. Сегодня он перебрал вина и, сидя на стуле, сразу заснул. Остальные закончили работу и решили над ним подшутить.

Роберта привязывают к стулу, в руки ему вкладывают печень, переносят в чулан и там в темноте закрывают. Все ложатся спать. Ночью вдруг раздается душераздирающий вопль. Что подумал Роберт, когда проснулся? Изо всех углов к нему ползут окровавленные руки и головы! Какой безумный крик – от него Теофраст просыпается. Это циркачи в кибитке чего-то не поделили и ссорятся.

Следующей ночью он видит приятный сон – присуждение докторской степени. В университете ему не хватало настоящих учителей, но он учился с рвением. С детства он мечтал раскрыть тайны природы. Как это было бы здорово – стать настоящим врачом и найти способы избавить человека от болезней, продлить его жизнь!

Защита диссертации – изнурительно долгая и дорогая процедура. Экзамены, доклады, решающий диспут в течение пяти часов без питья и еды. А диссертантам-теологам приходилось защищать свои тезисы целых 12 часов. Затем обильный стол для гостей, торжественная церемония, шествие по городу с трубачами и, наконец, шумный пир за семью длинными столами. Для этого Теофрасту пришлось за полцены продать коня, которого ему купил отец.

Руководитель медицинского факультета Никколо Леоничено обнял своего студента, надел на него шелковый берет и вручил золотое кольцо и роскошный диплом. Профессору было уже за 80 лет, с годами пыл его угасал, но авторитет оставался непререкаемым.