Надтреснутый голос Дейва патетически возвысился, и онпрокричал:

– Хватит! Пора покончить с этим дерьмом! Наоми прикоснуласьк его руке. В глазах ее застыл испуг.

– Что у нас происходит, Дейв? В чем дело?

– Сперва я хочу сам убедиться, – сказал Дейв. – Расскажитепро вашу беду, мистер Пиблс. Обо всем по порядку. Но только ничего неутаивайте.

– Хорошо, – согласился Сэм. – Но при одном условии.Пообещайте звать меня Сэмом… А я, в свою очередь, никогда больше не назову васГрязнулей Дейвом.

Рот Дейва растянулся до ушей.

– Хорошо, Сэм. Считайте, что договорились.

– Вот и прекрасно. – Сэм глубоко вздохнул. – А началось все.Дейв, с этого чертова акробата…

7

Рассказ занял больше времени, чем он ожидал: зато потом,выложив все как на духу, Сэм испытал несказанное облегчение. Он рассказал проНевероятного Джо, про просьбу Крейга Джонса и про совет Наоми. Рассказал, каквыглядела библиотека и как он познакомился с Арделией Лорц. По мере того как онговорил, глаза Наоми становились шире и шире. Когда Сэм описал плакат с КраснойШапочкой, Дейв кивнул и объяснил:

– Это единственный, который не я нарисовал. Арделия его ссобой привезла. Наверняка она до сих пор этот плакат при себе держит. Моиработы ей нравились, но этот пользовался особой любовью.

– Почему? – спросил Сэм.

Но Дейв только покачал головой и попросил, чтобы онпродолжил. Сэм рассказал им про формуляр, про взятые книги, а также пронеприятный спор из-за плакатов, вспыхнувший у него с Арделией Лорц.

– Вот оно что, – глухо произнес Дейв. – Тогда все ясно. Яведь эту поганку знаю. Вы вывели ее из себя, Сэм. Это как пить дать. Вы ееразозлили… и теперь она собирается вас проучить.

Сэм сбивчиво и торопливо пересказал все остальное, но когдадобрался до визита Библиотечного полицейского в мрачном сером френче, голос егодрогнул. Сэм едва не плакал; руки снова охватила мелкая дрожь.

– Не принесете водички? – спросил он Наоми внезапно охрипшимголосом.

– Да, конечно.

Наоми отошла на пару шагов, но неожиданно вернулась ипоцеловала Сэма в щеку. Прежде чем уйти за водой, прошептала ему на ухо триблагословенных слова:

– Я верю вам.

8

Сэм поднес стакан ко рту – двумя руками, чтобы нерасплескать, – и залпом осушил его наполовину. Затем спросил:

– А вы, Дейв? Вы мне верите?

– Да, – кивнул тот. Вид у Дейва был рассеянный, словно ондумал о чем-то своем. Сэм понял, что старика его рассказ не удивил. Уж он-тознал эту загадочную Арделию Лорц не понаслышке, и выражение лица его,опустошенного, недвусмысленно свидетельствовало: отношения их были не самымитесными и дружескими.

Дейв некоторое время сидел молча, но щеки его чутьпорозовели. Он смотрел прямо перед собой, туда, где за железной дорогойрасстилались бескрайние поля. Месяца через полтора там буйно зазеленееткукуруза, но сейчас поля выглядели безжизненными и голыми. Дейв проводилвзглядом тень облака, похожего на гигантскую хищную птицу, которое медленноскользило по пустырю. Наконец собрался с духом и твердо заявил:

– У моего Библиотечного полицейского – того, что я нарисовалпо просьбе Лорц, – никакого шрама на лице не было.

Сэм вспомнил узкое бледное лицо незнакомца, так напугавшегоего. Да, шрам у него, безусловно, был – длинный и тонкий: по всему лицутянулся, от щеки через переносицу.

– И что из того? – спросил он. – Что это может означать?

– Лично для меня – ничего, а вот для вас, мистер… Сэм,может, что-то и означает. Бляху его я знаю… с многоконечной звездой, как высказали. Я отыскал ее в одной книге по геральдике, у нас в Джанкшен-Сити, вгородской библиотеке. Это Мальтийский крест. Христианские рыцари нашивали егона грудь, отправляясь в крестовый поход. Эти кресты наделялись магическойсилой. Меня так пленила необычная форма, что я изобразил такой крест наплакате. Но… шрам? Нет. У моего Библиотечного полицейского шрама не было. Ктоже тогда ваш полицейский? Кто к вам приходил, Сэм?

– Я не… Я вас не понимаю, – медленно произнес Сэм, но тут жеснова услышал зловещий голос:

– Пойдем с-со мной, с-сынок… Я полит-сейский.

И снова почувствовал знакомый привкус во рту.Сладковато-приторный привкус солодки. К горлу подступила тошнота. Чушькакая-то! Он ведь в жизни эту дурацкую солодку не пробовал. На дух ее невыносил.

Откуда ты это знаешь, если и правда никогда ее не пробовал?

– Нет, я вас не понимаю, – неуверенно повторил он.

– Все-таки с вами явно творится что-то неладное, Сэм, –промолвила Наоми. – Вы выглядите так, будто вас ударили под дых.

Сэм метнул на нее раздраженный взгляд. Наоми спокойнопосмотрела на него, и Сэм почувствовал, что сердце опять колотится как безумноеи грозится выскочить из груди.

– Ладно, оставим пока это, – произнес Дейв. – Хотяоткладывать надолго не будем. Вы, Сэм, просто не можете позволить себе такойроскоши. Если хотите выбраться из этой передряги, конечно. Позвольте, теперь яповедаю вам свою историю. Никогда еще об этом не рассказывал, да и не расскажубольше. Но теперь – пора…

1

– Меня не всегда называли Грязнулей Дейвом, – начал он. – Вначале пятидесятых я был просто Дейвом Данкеном, всеобщим любимцем и баловнемсудьбы, посещал тот самый «Ротари-клуб», в котором выступали вы, Сэм. А почемубы и нет? У меня было собственное дело, приносившее весьма приличный доход. Ярасписывал вывески, и мои услуги были нарасхват. В Джанкшен-Сити и в Провербии,а порой и в Сидар-Рапидс. Как-то раз мне даже пришлось нарисовать огромнуюрекламу сигарет «Лаки Страйк» на бейсбольном стадионе в Омахе. Да, я был модныммастером по этой части. Меня считали лучшим рисовальщиком рекламы на всемСреднем Западе. И не без оснований.

Но, оставаясь здесь, я не переставал мечтать о серьезномискусстве, которое меня всегда притягивало. Профессионального образования я таки не получил – меня вышибли, – правда, это не обескураживало; я знал немалопримеров, когда талантливые самоучки пробивались на самый верх.

Вполне возможно, что и мне это удалось бы. Я даже продалнесколько картин – немного, ведь я не был обременен семьей, да и вывескиприносили мне кучу денег К тому же, как и большинство художников, почти всеэскизы я сохранял для персональных выставок. Я не раз выставлялся. Здесь, внашем городке, в Сидар-Рапидс, да и в самом Де-Мойне. Про эту выставку дажепоместили отдельную статейку в «Демократе». Расписали меня как второепришествие Джеймса Уистлера.[4]