- Ты хотела взять его домой и приручить? – съязвил он.

Нисса собиралась сказать что-то о чести и морали, но передумала. Какого бы размера или возраста ни были эти существа, все они наносили вред ее миру, все они пожирали Зендикар.

- Взгляните. – Голос Ановона доносился из-за стены постройки. Нисса и Сорин обошли строение. У недостроенной стены лежало тело одного из щупальцевых порождений с расколотым черепом. Рабы вампиры разбегались по полю эдров, удаляясь к горам, веревки, все еще привязанные к их крюкам на плечах и локтях, волочились по земле, цепляясь за камни. Смары с гоблинами нигде видно не было.

Ановон стоял, вглядываясь в камни в законченной части кладки стены. У него в руке был осколок серебристого стекла, через который он пристально рассматривал какие-то резные насечки на камнях.

Как порождения нанесли эти насечки? подумала Нисса, оглядевшись по сторонам в поисках каких-либо инструментов, но не находя ничего подходящего. Чем они их вырезали на камнях?

Ановон подозвал их к себе. – Взгляните, - повторил он. На камнях постройки виднелись таинственные последовательности глифов, вытесанные, как и на многих других постройках и эдрах, паривших в воздухе и зарытых в землю Зендикара.

Нисса взглянула на вампира.

- Замечаешь что-нибудь необычное? – спросил он и указал на один из парящих неподалеку эдров. – Сначала, посмотри сюда.

Нисса рассмотрела ромбовидный камень в воздухе. Ановон был прав. Символы на недостроенном сооружении были похожи на эдровые руны, но отличались. Стиль глифов на постройке был… грубее. Линии были не такими симметричными, и не так ровно вырезаны.

- И что это значит? – спросила Нисса.

Вампир заговорщицки ухмыльнулся. – Итак, на первый взгляд символы подобны, но при ближайшем рассмотрении – они сильно отличаются.

Сорин закатил глаза.

- Они разные, - продолжал Ановон. Он снова указал на ближайший эдр. – Когда мы напали, тот здоровяк подтащил этот эдр вплотную к стене.

- Зачем? – спросила Нисса.

- Чтобы скопировать символы, - сияя озарением, ответил Ановон.

- Может быть, - подумав немного, сказала Нисса, – это их язык, записи об их жизни. Что-то вроде летописи?

- Это действительно их язык, - согласился Ановон. – Магические руны на древнем языке Эльдрази. Вот этот означает, «нет иной власти, кроме нашей власти». – Вампир указал на надпись на парящем камне, затем ткнул ногтем в похожие символы на строении. – Но эти не значат ничего. Они даже близко не повторяют их форму.

Сорин фыркнул.

Нисса подошла ближе, чтобы лучше рассмотреть глифы на эдре и камнях постройки. Ей они казались совершенно одинаковыми.

- Неужели не видишь? – сказал Ановон, указывая на эдр. – Эти слова скопированы неточно, - он снова указал на стену. – В итоге получилась бессмыслица.

- Но зачем им вообще копировать символы? – спросила Нисса.

- Хороший вопрос, - отозвался Сорин. Ановон задумчиво потер подбородок.

- Должно быть, они не могут писать на древнем языке Эльдрази, - предположил он. – И копируют то, что не могут сами воспроизвести. Либо они забыли свой древний язык, либо никогда им не владели.

- Но кто изначально нанес эти надписи? – спросила Нисса. – И почему порождения теперь их копируют?

- Порождения очевидно боготворят авторов этих первых символов, - сказал Ановон.

- Богов?

- Возможно.

Сорин ухмыльнулся. – Каким бы занимательным ни был этот урок археософии, вам не кажется, что нам пора отправляться в Зулапорт? Я не очень хорошо себя чувствую.

Ниссу раздражала язвительность в голосе Сорина, но он действительно был заметно изможденнее и бледнее с того дня, как они покинули Грейпелт. А после своего последнего разлагающего заклинания его словно поразила жуткая болезнь. Глаза ввалились глубже, а кожа напоминала опавшую мертвую листву.

Ановон не обратил на его слова никакого внимания, продолжая пожирать глазами каменную кладку недостроенной стены. Внезапно, его лицо помрачнело, он что-то пробормотал себе под нос и начал рыться в кожаном мешочке на поясе. Выудив из него кусок пергамента и уголь, он что-то начертил и полез к металлическим цилиндрам. Нащупав нужный, он поднес его к стене и, медленно проворачивая, начал считывать вырезанные на его поверхности символы.

Сорин наблюдая за ним с удивлением на истощенном лице. – Мне вдруг показалось, что я тебе мешаю, - сказал он. – Тебя оставить в покое, Гет?

Ановон, моргая, поднял глаза. – Ты что-то сказал? – спросил он, словно очнувшись ото сна.

- Ты готов отправиться с нами в прекрасный Зулапорт?

- Зулапорт?

- Город, вон там, - Сорин указал в сторону моря. – Где мы наймем судно до Акума. Помнишь?

- Да, конечно. Я готов, хозяин.

Ухмылка испарилась с лица Сорина. Он метнул взгляд в сторону Ниссы и снова улыбнулся. – Ты назвал меня хозяином? Что за чепуха? Пойдем уже.

С этими словами Сорин развернулся и двинулся в сторону моря.

Хозяин, размышляла Нисса. Любопытно. Это многое бы объяснило. Но, почему?

* * * * *

Луга раскинулись на много миль от предгорья, вплоть до самого океана. Тропа была отчетливо видна, и они шли по ней, пока солнце не скрылось в розовато-желтой дымке. Вскоре в темнеющем сумраке показались огни Зулапорта.

Они вошли в город под покровом ночи, встреченные лишь лаем бродячих собак.

Нисса услышала, как Ановон втянул носом воздух, улавливая запахи жителей поселения. Он закрыл глаза, покачивая головой в одному ему слышном ритме. Вампиры могли улавливать пульсации крови потенциальных жертв, и если эти пульсации были достаточно сильными, они вполне могли лишить вампира рассудка. Но не успела Нисса занервничать, как Ановон вновь открыл глаза и сделал глубокий вдох.

И, тем не менее, Сорин грубо подтащил его к себе за капюшон. – Держи свои клыки во рту. – Достаточно громко прошипел он. – Прольешь здесь кровь, и я с тебя шкуру спущу.

Нисса отошла на шаг в сторону. Ни один вампир в Бала Геде не стерпел бы подобной провокации. Но Ановон поплелся вперед, даже не обернувшись.

Город состоял из невысоких хибар с соломенными крышами и вымазанными глиной стенами, типичных для любого поселения на Зендикаре. Шум прибоя нарушал ночную тишину. Ветер с океана был влажным и холодным, а едкий дым костров на сушеном навозе резал Ниссе глаза. Вдали плясало пламя высокого костра, и они направились к нему.

Вокруг гудящего на ветру пламени сгрудились хижины покрупнее. Над входом в самое крупное из них со скрипом покачивалась