— Чем раньше встанешь, тем лучше, — свирепствовала я. — Не бойтесь. Внутри все уже зажило. Не потеряешь свои потроха! Осталось подождать, когда срастется твой жирок и шкура! Ну, давай, поднимайся! Помогите мне его поставить!

Мой властный тон возымел действие.

Вместе с отцом мы подняли с подушек охающего мальчишку, помогли ему спустить ноги на пол.

— Давай, давай, — подбадривала его я.

— Сил нет, — ныл пациент, встав на трясущиеся ноги.

А сам цеплялся за мою шею, как клещ! Чуть не задушил.

— Ножками, ножками! — безжалостно командовала я.

С нашей помощью, охая и стеная, пациент дошел до дверей.

За ними, заливаясь слезами, нас поджидала мать.

Увидев, как ее больной сын шлепает босыми ногами по половицам, она рухнула на колени, уткнулась лбом в пол и взвыла.

— А ну, прекратить! — грозно велела я. — Больного мне пугаете. Его нужно поднимать каждый день! Водить по нужде, пусть расхаживается! Кормить бульоном. Еще пару дней. Потом я наведаюсь, посмотрю, что тут у вас. Один шов мне не нравится…

Я передала мальчишку всецело в руки отца и залезла в свою сумку.

— Вот это лекарство, — я дала матери настойку пенициллина. — По ложке в день ему давайте. Три дня. И все заживет.

— Доктор! — взвизгнула мать, поднимая залитое слезами лицо. — Скажите правду! Он выживет?!

Я даже остолбенела от такого вопроса.

Зато муж ее не подкачал.

— Дура! — вскричал он. — Денег неси!

***

От мясника я вышла с полными руками подарков и несколькими монетами в кошельке.

На душе у меня было очень хорошо.

Мои вложения, те самые, в железную коробку, за которые меня нещадно грызла совесть, начали окупаться.

Сердце грело осознание того, что не несколько монет, что я получила от мясника, я заработала.

«Начала частную практику», — подумала я и улыбнулась своим мыслям.

За пациента я почти не переживала. Все заживало, осложнений быть не должно.

Значит, свою работу я выполнила неплохо.

Почти у самых ворот дома мясника меня догнала коляска, запряженная парой гнедых.

Лошади были горячие, быстрые. Мне даже пришлось посторониться и от дороги отступить — того и гляди, сшибут.

Но, конечно, они меня не задели.

Мимо пронеслись, останавливаясь.

— А, вот вы где! — сердце мое так и екнуло.

Ну, разумеется, кто еще кроме Синеглазки-Кристиана мог кататься по городу с таким шиком?

Кристиан был все так же ослепительно хорош.

И, вроде, ничего необычного. Одет в добротный темный костюм, это верно. Никаких украшений, никакого вычурного блеска. Но выглядит он при этом так, словно в мире нет ничего прекраснее, чем он.

Ах уж эти его синие глаза! Не из-за них ли он кажется таким ярким?

И еще волосы. Темные блестящие волосы, цвета воронова крыла.

Мужчины обычно прикрывают головы шляпами.

А Синеглазка Кристиан щеголял с непокрытой головой.

Словно понимал, что скрывать такую красоту — это просто преступление.

Коляска еще остановиться не успела, как он выскочил из нее на тротуар. Словно черный лоснящийся кот, такой же грациозный, сильный.

От каждого его движения веяло силой и здоровьем.

Несмотря на кажущуюся тонкую, породистую стройность, Кристиан производил впечатление сильного человека. Очень сильного.

Может, дело в его руках?

У него были прекрасные длиннопалые ладони.

Я невольно любовалась ими. И каждый уверенный и плавный жест его рук меня просто завораживал.

Кристиан встал передо мной столбом, вежливо поклонился — герцог! Мне!

В его синих глазах сверкали искры смеха.

— А я вас ищу, Эрика.

— Ищете? — усмехнулась я, изо всех сил пытаясь принять независимый и спокойный вид. Хоть сердце мое трепетала, как пойманная рыбка. — Зачем? И почему тут? Не припомню, чтоб я снимала комнату у мясника.

— Слухами земля полнится. О вас — ученом враче, — уже судачат по всему городу, — весело ответил Кристиан, улыбаясь. — Следят за каждым шагом. Куда пошла, с кем говорила…

Ах, какая у него улыбка!

Ослепительная!

Просто бездна обаяния. Играющие на щеках ямочки. Я бы сказала — «сладкий мальчик», если бы не нечто, проскальзывающее в его взгляде.

Нечто жесткое, волевое. Он смотрел очень внимательно, цепко. Улыбаясь, шутя, балагуря, он взглядом впивался в самую душу.

«Опасный человек», — подумала я.

— Уже обсудили спасение мальчишки и ваш визит к аптекарю, — Кристиан указал на мою сумку. — Вижу, вы пополнили запас препаратов и лекарств?

Он ступил ближе, и ощущение невероятной, острой и близкой опасности, исходящей от него, опахнуло меня жаром.

— Не купила ни платья, ни модной шляпки, — вполголоса продолжил Кристиан, рассматривая мое лицо, — и умывалась простым мылом. Зато набрала склянок с лекарствами. Эрика, вы все больше меня удивляете!

Стало совсем невыносимо с ним рядом.

От взгляда этого герцога мне до ужаса вдруг захотелось поклониться. Чуть ли не на колени упасть, всецело отдав себя в его власть. Ощутить его крепкую, сильную ладонь на своем плече, позволить его пальцам коснуться моего подбородка, поднять мое лицо к нему…

Заглянуть в его глаза, как он того требует, и раствориться в них без остатка…

«Синеглазка, а иди-ка ты… мимо! — сердито думала я, в очередной раз с трудом смахивая наваждение. — Фигу тебе! Между нами пропасть. Поэтому только четкая субординация спасет меня!»

— Я больше лекарь, чем женщина, — с достоинство ответила я, мастерски игнорируя его комплименты. — Все эти платья, наряды, украшения меня мало интересуют. По крайней мере, на данный момент. Сначала профессия и работа. Потом, когда смогу себе позволить, я куплю новую юбку. Может быть.

Ай, да я! Съел?! Думал, я покраснею и растаю?! Ну, ладно, ладно, покраснела. Но не растаяла!

Ну, ладно, ладно, ладно! Растаяла!

Но ты об этом не узнаешь!

Ха-ха!

— Так что у вас за дело ко мне? Вы же искали меня не затем, чтоб сделать этот комплимент?

— И за этим тоже, — Синеглазка щурит свои яркие глаза, как сиамский кот. Просто воплощение красоты, опасности и коварства! — Но я же вчера вам говорил.

— Что?..

— Мой друг со сломанной ногой. Нужно его посмотреть. От местного доктора толку ноль. Он изготавливает примочки, но от них только хуже. Так что я ему не доверяю. А вот вы, думаю, могли бы излечить недуг. Я вам доверяю.

— Доверяете? Вы видели меня один раз!

— Но зато какой! Я могу оценить