Она виновата! Но кара слишком жестока. Пусть бы Валера ее из машины вытолкал, это ничего… Пережила бы спокойно. Даже если б остановился после первого раза, не так ужасно. Разочаровалась бы просто в нем, да девственность утратила, с кем не бывает? Но он ее именно РАСТЕРЗАЛ! И физически, и морально.

За что должен понести наказание.

«Расскажешь кому — урою!» — Женя помнила эти слова. К сожалению, она помнила все. Даже запах: бензина, алкоголя, крови, спермы, горелой плоти. Ее рвало от него тогда, вырвало бы и сейчас. В милицию Женя не обратилась не потому, что боялась быть урытой. Опозоренной — да! Она ходила бы с клеймом шлюхи, и никто бы не встал на ее сторону. Даже те, кто хорошо знал, решили бы, что ошибались на ее счет.

* * *

В паршивом настроении Валера шел домой. Все как-то навалилось в последнее время! С учебой проблемы (долгов полно), отец достал, все чего-то требует, вечно сыном недоволен, злится, ставит условия, мать хахаля нового завела и просит, чтоб он ее покрывал, а сегодня еще колеса ему кто-то пробил…

Непруха настоящая!

В принципе, на все можно наплевать, кроме конфликтов с отцом. Достал старый! Если бы не мать, которая обожает сыночку, да и в долгу перед ним, Валерка ни тачки бы не имел, ни денег карманных. В универе тоже не числился бы, а после того, как завалил первую сессию, отправился в армию. Строг был старший Кондратьев. Но, как он считал, справедлив. А по Валеркиному мнению, батя его — самодур. И ладно на работе шашкой машет, но и домашним покоя не дает.

«Жена шалава, сын никчемыш!» — говорит он им в открытую. Потом удивляется, что первая на сторону бегает, второй сессии заваливает. Оправдывают репутацию.

С ТОЙ ночи прошло три недели. Первое время, дней пять-шесть где-то, он дрожал. Когда проспался, понял, что натворил страшных дел. Всего не помнил, но одного изнасилования достаточно для того, чтоб влететь. А он не просто трахнул, еще и следы издевательств на теле оставил. Считай, улики.

Пьяный да в кураже ничего не боялся. Кто эта девка и кто он? Если вякнет, он ее как букашку раздавит! Но ведь он сам, по сути, никто… Никчемыш! Отцу придется разруливать, а его он боялся больше, чем правосудия. Собственно, оно старшему Кондратьеву и подчиняется. Отец отмажет, никуда не денется, но всю душу из наследника вытрясет.

Валера так извел себя, что заболел. Поднялась температура, горло опухло. А еще ему мерещилась венерическая болезнь. Он все смотрел на свой пенис и ждал, когда он, как говорят пацаны, закапает. Без резинки девку драл, а с кем она до него шоркалась, поди знай. Специально под месячные подгадала, чтобы девственницей прикинуться. Знает Валера таких! Его в прошлом году одна бабенка пыталась на себе женить, намеренно залетев, да он отмазался. И, главное, без отцовского вмешательства — мама помогла. Договорилась с «невестушкой», дала денежку на аборт да модную курточку подарила. Та тут же рожать передумала.

Но шли дни, а спокойствие семьи Кондратьевых никто не нарушал. Более того, ни о каком изнасиловании в городе не судачили. Значит, не пошла в ментовку Женька, побоялась Валеру. И правильно сделала. Он бы точно ее урыл!

Когда вера в себя к Валере вернулась, он решил отправиться в бар. Насиделся взаперти, хватит.

В заведении были все те же завсегдатаи, среди них Авдей.

— Давно тебя не видел, — сказал он.

— Болел.

— Не желтухой?

— Нет, ангиной. А что?

— Женька тоже хворала. А вы с ней вместе отсюда ушли. Кто кого заразил? — он подмигнул.

— У нее желтуха?

— Так говорят. Может, и у тебя она была? Тогда это плохо. В нашем возрасте опасно болеть ею, можно остаться бесплодным.

— У меня иммунитет с детства, — проворчал Валера. Он не хотел говорить о Жене, вспоминать о ней. Вообще зря он приперся сюда!

— Надеюсь, она тебе не дала?

— Я не просил, — чересчур нервно ответил он. — Просто довез до дома.

На глуповатой физиономии Авдея отразилось недоверие. Валера одним махом выпил виски и, бросив «бывай», ретировался.

На следующий день он уехал в Пермь, чтобы разрулить ситуацию с учебой. Ничего не вышло, и Валера вернулся, чтобы опять падать отцу в ноги. Пока того дома нет, решил съездить в кафешку на окраине. В ней можно недорого напиться, поиграть в бильярд и снять телочку без претензий. Впрочем, с телочками он на время завязал. Не до них сейчас!

Валера нормально посидел в кафе, бухнул изрядно, осмелел и почувствовал себя готовым к встрече с отцом. Но вот незадача, колеса пробили. Какой-то завистливый гад не смог пройти мимо его ласточки. Пришлось бросить ее и идти пешком.

Эту часть города он знал плохо, поэтому немного заплутал. Дорогу спросить не у кого, поздно уже, да и погода дрянь: снег с дождем. И тут он услышал музыку. Тихую, не опасную. Играл бы блатняк, Валерка бы в другую сторону направился, от греха подальше, а тут — «Не вешать нос, гардемарины!». Он шел на музыку и тут…

Удар по хребту. Палкой или чем-то подобным. Валера упал лицом вниз, едва успев выставить руки. Не расшибся, но кисть вывихнул. Хотел обернуться, да не успел. Еще один удар пришелся по шее. В глазах помутнело. Лицо утонуло в снежно-грязевой жиже. Тело застыло.

Тот, кто напал на Валеру, наклонился, пощупал пульс, затем перевернул парня на спину и, взяв его под мышки, поволок к ближайшему дому.

* * *

Он очнулся от боли в руках. Именно в них, а не в шее, по которой получил. Попытался подвигать ими, не вышло.

— Эй, есть там кто? — закричал Валера. — Отзовись!

На данном этапе он понимал только то, что его похитили, связали и оставили в помещении без окон: темень стояла кромешная.

— Я пить хочу!

Пить он не просто хотел — жаждал. Горло буквально раздирало, но, как выяснилось чуть позже, не только из-за сухости во рту. Шею обхватывала тугая повязка, она врезалась в кожу. Когда Валера подавался вперед, она просто душила. Значит, его не только связали, но и… Надели на него ошейник, как на пса? Кто посмел?

Ответ пришел тут же: отцовские враги. Их у любого могущественного человека полно, а у папаши с его мерзким характером подавно. А еще он богат, но жаден. Из такого деньги не вытрясешь. Но если взять в заложники наследника,