– Привязана? Ты не находишь это странным?

– Странным? Для кого?

– Ну, точно не для твоей подруги Шон, – заявила Рут. – Но мы говорим о Лизе. Или это передалось и ей?

Сьюзан стоило всей выдержки, чтобы не дать Рут пощечину. Ее руки сжались в кулаки, которыми она постукивала по бокам. Она молча досчитала до десяти, ее голос казался слишком спокойным даже для ее собственных ушей.

– Рут, тебе не нужно беспокоиться о Лизе. Она в порядке.

– В порядке? Ты называешь, связаться с…

Ее тирада была прервана внезапно открывшейся дверью. Обе женщины увидели Лизу, уставившуюся на них.

– Мам? Хочешь, чтобы я разожгла гриль?

Сьюзан радостно закивала.

– Да, пожалуйста.

Затем она повернулась к Рут.

– Ты поможешь мне вынести соус? – она всунула его в руки сестре с чашкой чипсов. Все что угодно, лишь бы выгнать ее из кухни.

Лиза смотрела, как удаляется Рут. Потом повернулась к матери.

– Что случилось?

– Ничего. Рут просто стерва, – выпалила Сьюзан, и они обе рассмеялись.

– Задает вопросы?

– Да.

– Ты ей рассказала?

– Нет, Лиза. Рут не может говорить об этом нормально. Или с умом, – добавила она. – Она будет продолжать делать грубые замечания, а я буду стараться их игнорировать, насколько смогу.

– Ты выглядела так, как будто хотела вцепиться ей в лицо.

– Что ж, я хотела. Иногда она меня бесит!

– Да уж, ее дети меня тоже бесят. Я так устала от этой болтовни о рождении детей, что меня уже тошнит.

Они снова засмеялись, и Сьюзан подумала, что наверно, сможет пережить этот вечер. Лиза задержалась у двери.

– Как бы я хотела, чтобы Шон была здесь.

Сьюзан вздохнула.

– Я тоже, дорогая.

Больше, чем ты думаешь, добавила она про себя.

Позже, сидя с Лизой и Шери, она размышляла, чем сейчас занята Шон. Пошла ли она на салют одна, или у нее свидание? Она не хотела думать, что Шон на свидании, поэтому она вспомнила прошлые выходные и ночь, которую провела, прижавшись к Шон. Ощутив неожиданную теплоту, ее сердце забилось чуть быстрее. Сьюзан не хотела это признавать, но ее чувства к Шон были опасно близки к тому, чтобы перейти границу дружбы. И она совершенно не знала, что с этим делать.

Шон ехала в горы в состоянии отрешенности. Она ничего не помнила из поездки, сбора вещей и Алекса дома. Недокуренная сигарета все еще болталась в ее пальцах, и она воткнула ее между губами.

Все эти годы. Она думала, что оставила боль в прошлом, излечилась.

Нужно было позвонить Сьюзан, как только это случилось. Нужно было приехать вчера вечером. Они бы поговорили, и Шон все бы пережила. Было ошибкой поехать сегодня в центр, теперь она это знала. Стало только хуже. Часы, проведенные в объяснениях с полицией, вернули давно погребенные воспоминания.

Она выругалась, увидев машину Рут у дома Сьюзан. Неужели они не могут провести один выходной наедине, без гостей? Наконец, она зажгла сигарету, докурив только половину перед дверью.

Сьюзан услышала, как подъехала Шон, и монолог Рут о загородном клубе отошел на второй план. Шон была гораздо позже обычного, и Сьюзан начала волноваться, сколько еще сможет откладывать обед, пока Рут и мать не начнут отпускать ехидные замечания.

Сьюзан все еще злилась, что они вообще здесь. Как будто прошлой недели не достаточно? Это срочное послание от Дэйва можно было передать и по телефону. Она очень ждала тихих выходных с Шон, когда не придется развлекать свою семью.

Она открыла дверь еще до стука Шон. Сьюзан немедленно уловила, какая грустная улыбка у Шон. Быстро обняв ее, Сьюзан отступила.

– Что-то не так? – прошептала она.

– Ужасная неделя.

– Тогда ты выбрала не подходящее место для отдыха, – она кивнула головой. – У меня опять гости.

– Все в порядке. Мне просто нужно было… увидеть тебя.

Сьюзан никогда не видела Шон такой расстроенной, и ее обычно нежный взгляд, сейчас казался туманным и холодным. Казалось, что ей стоило невероятных усилий дойти до гостиной.

– Ты как раз к ужину, – крикнула ей вслед Сьюзан. Она чесала голову вошедшего Алекса, но ее глаза были на молчаливой подруге.

Шон повернулась сказать, что не голодна, но быстро закрыла рот. Она не должна быть грубой. Она полагала, что все же осилит несколько кусочков.

Шон не участвовала в общей беседе и знала, что беспокоит этим подругу. Она даже не попыталась остановить Сьюзан, когда та приготовила тарелку Алексу, поставив ее на террасу для него. И не обратила внимания на шутку Сьюзан по этому поводу.

– Кофе? – предложила Сьюзан.

– Я очень устала, – Шон первый раз взглянула на нее за время обеда. – Ты не против, если я приму душ?

– Нет. Ложись спать, Шон. Я скоро приду.

Она вышла, опустив плечи, и Сьюзан забеспокоилась еще больше. Эта тихая, расстроенная женщина была не ее Шон. Не тот человек, который поддерживал ее все лето. Сьюзан не могла представить, что же случилось с ней на этой неделе.

– Она сегодня определенно молчаливая, – заметила Рут, помогая Сьюзан с посудой.

– Может, она больна, – предположила ее мать.

– Она не больна, – резко ответила Сьюзан. Она в тысячный раз пожелала, чтобы их здесь не было, и она могла бы просто пойти к Шон и узнать, что не так.

– Где она будет спать? – спросила мать.

– Уверена, она вместится между тобой и Рут, – Сьюзан даже не моргнула, когда Рут и мама охнули.

– Сьюзан!

– Как ты думаешь, где она может спать, мама? – Сьюзан завернула курицу в фольгу, ожидая комментария Рут. С нее было достаточно их острых замечаний о Лизе, и возможной вине Шон. Она почти решилась отправить их собирать вещи.

– Сьюзан, мы просто волнуемся. Это ненормально для тебя, иметь такие отношения с… этой женщиной.

– Нормально, мама? Возможно, Шон самый нормальный человек в этом доме сегодня. Она мой друг… моя близкая подруга, а вы можете прямо сейчас уезжать, если вам это не нравится.

Сьюзан оставила их глазеть ей в след, но ей было не важно. Она видела, что Шон необходима ее помощь. Что бы ни случилось с ней на этой неделе, Шон нуждалась в ней сегодня.

Сьюзан открыла дверь, впуская Алекса, и вошла, не включая свет. Шон тихо лежала, натянув одеяло до подбородка, наблюдая, как Сьюзан раздевается в темноте. Она знала, что нужно было отвернуться. Это было бы самым подходящим, но Шон увидела в лунном свете маленькую грудь Сьюзан и не смогла оторваться. Напряжение в ее животе спустилось ниже, как только она представила там свои руки и губы. Наконец, Сьюзан натянула свою рубашку, и Шон выдохнула.