гипноз или психотропные вещества — что всяко лучше реального спуска в загробный мир.

Я прошерстил прихожую, спальню, зал, даже кухню с ванной. Заглянул едва ли не в холодильник — пуховик отсутствовал как класс. Тогда я ещё раз тщательно изучил длинные прямые разрезы и бурые пятна на одежде, смиренно принял тот факт, что со мной всё приключилось наяву, и пошёл заливать хлоргексидином рану на запястье.

Вообще, пуховик было жалко. Добротная вещь подземной нечисти досталась, не оценят ведь. Сильнее я жалел только о смартфоне, который после топей для пущей сохранности спрятал во внутренний карман того же пуховика. Теперь надо будет покупать новый, восстанавливать переписку и контакты из бэкапа — сплошной геморрой. К нему можно было бы смело приплюсовать будущую простуду из-за осенней куртки, в которой придётся ехать в офис, но тут меня спасал автомобильный климат-контроль. Хотя, стоп. С чего я вообще взял, будто мне надо на работу? Вчера была пятница, следовательно, сегодня должна быть суббота. Или нет? Я посмотрел на дату и день недели в планшете: понедельник, тринадцатое февраля. На всякий случай открыл сайт с точным временем — понедельник, тринадцатое, восемь десять утра. То есть я уже десять минут как конкретно опаздываю.

— Твою налево!

О том, что у «Патриота» проблемы с зажиганием, я вспомнил только на стоянке. Однако в глупой надежде попробовал его завести — и машина деловито заурчала с полоборота.

— Мистика, блин, — впрочем, мне она на руку. Я снял передачу с паркинга и как следует поддал газу.

Давно мне не случалось водить настолько по-хамски: играть в «шашечки», подрезать, нагло сигналить и моргать дальним светом. И что собственно характерно, успеть вовремя. Я ласточкой взлетел на шестнадцатый этаж, готовый вломиться в комнату с энергичным «Доброе утро!», но у самого порога запнулся от некстати пришедшей на ум мысли. А вдруг у Бабочки не получилось вернуться, ну, до конца? Что делать, если за дверью меня ждёт пустой взгляд Тима-оболочки?

Андрюша, не страдай хернёй, мудро посоветовал внутренний голос. Решай проблемы по мере их возникновения.

Я тряхнул головой и вошёл в кабинет.

— Добр-рое утро!

— Андрюша, ты громок, как иерихонская труба. У меня уши заложило, — поморщился Щёлок.

— Пардоньте, Василий, я без злого умысла. Оль, привет!

— Здравствуй.

Рабочий день толком не начался, а она уже по макушку в мониторе. Патологический трудоголик; хорошо, хоть других на эту тему не агитирует.

— Привет, Тимыч!

Я до последнего избегал смотреть на него, глупо продлевая тревожную неопределённость.

— Привет.

Ясный, живой взгляд, уверенное пожатие, и — я сначала решил, что меня подводит зрение, — бледная пыльца веснушек на носу и щеках. Фух, можно выдохнуть: Бабочка вернулся, и совесть моя вновь девственно чиста.

Я повесил куртку в шкаф — всё замечающий Вася насмешливо блеснул линзами очков, однако смолчал, — уселся за компьютер и внезапно обнаружил на столе вещь, которой, по логике вещей, там не должно было быть в принципе. Мой верный, безвозвратно потерянный смартфон лежал себе спокойно на обычном месте рядом с клавиатурой.

— Ни фига себе!

— Ты чего? — Ольга отвлеклась от своих бумажек.

— Да, собственно, ничего. Просто был уверен, что посеял телефон, а он все выходные здесь провалялся.

— Так это ж хорошо, — равнодушно заметил Вася.

— Неплохо, согласен.

Такая мистика уже была подозрительна, но информации критически не хватало, отчего пришлось оставить странное событие без объяснения.

Я бы покривил душой, если б сказал, что не ждал от Тима попытки поговорить о случившемся. Вот только не знаю, хотел ли я этого разговора или предпочёл бы сделать вид, будто ничего не было. Но меня совершенно не удивило, когда на перерыве Тимыч подошёл ко мне в комнате отдыха. Народ уже разошёлся по кабинетам — с обедом я откровенно припозднился, — так что чужие уши нам не грозили.

— Андрей, я твой должник. По гроб жизни.

Ни светского трёпа, ни словесных реверансов — прямо, честно и зашкаливающе серьёзно. Полностью в его духе.

— Да забей, — Вот уж не ожидал, что мне станет настолько неловко и, не буду греха таить, стыдно. Ведь если судить без предвзятости, то я в этой истории отнюдь не рыцарь на белом коне. — Мне твои долги без надобности, можешь спать спокойно.

— Я знаю, что без надобности, — Тим погрустнел, однако принял отказ, как нечто ожидаемое. — Просто помни на всякий случай.

— Какой, например? — не удержался я, хотя разумнее было бы закончить неприятный разговор.

— Ну, вдруг тебе понадобится труп закопать. Вдвоём однозначно будет сподручнее.

Он не шутил. Он действительно пошёл бы на что угодно, если бы я его попросил. Нет уж, спасибо, но такая ответственность мне и даром не нужна. Кушайте сами.

— Понятно, — проронил я, интонацией давая понять, что тема закрыта, вот только мой собеседник ещё не всё сказал.

— Один момент, и я больше не буду тебе надоедать, — Тим сделал короткую паузу, мысленно оттачивая формулировки. — Я ни в коем случае не рассчитываю на перемены в твоём ко мне отношении. Единственное, чего я хочу — это тоже когда-нибудь оказаться тебе полезным. Вот и всё. Прости, что отвлёк от обеда.

Он ушёл, оставив мне вместо облегчения от подтверждённой параллельности наших вселенных неясную виноватость. Словно я сначала взял на себя важное обязательство, а потом трусливо слинял в кусты.

Я купил новый пуховик — элементарно заказал через интернет с доставкой; воспаление на запястье спало, рана заживала не по дням, а по часам, обещая в итоге стать тонким шрамом; Тимыч больше с разговорами не подходил. В принципе, всё располагало оставить героическое путешествие прошлому и жить прежней, нормальной жизнью. А приключение пускай бы себе плавно переходило в разряд ярких, но сугубо фантастических снов. Прекрасный план, вот только следовать ему у меня категорически не получалось.

Проблема была в Бабочке, точнее в иррациональном чувстве вины перед ним. Я сократил до минимума наше общение даже по рабочим вопросам, делая вид, будто чрезвычайно занят новым проектом, однако порой меня всё равно посещала гадкая мыслишка: насколько было проще, когда в офисе присутствовала одна только оболочка Тима Сорокина. Четыре долгих дня я предпочитал душевный дискомфорт решительному самокопанию, а в пятницу нас с Тимычем вызвал к себе шеф.

— Ознакомьтесь, — он через стол протянул несколько распечатанных страничек листинга. — Это «БухУчёт».

То, что присесть