— Что будем делать? — Волин подозрительно поглядывал на безмятежно голубое небо.

— Сколько у нас времени? — вопрос Камена оказался важнее.

Волхв ненадолго задумался:

— Если даже я почувствовал соглядатая, то мало. Полчаса, может, час.

— Ты думаешь, ворон летит прямо сюда? — дядька прищурился.

— В этом направлении, — утвердительно кивнул Володарович. — Позови Корнилу с Углешей. Нужно действовать быстро.

Колдун перевёл внимательный взгляд на притихшую девушку, но вслух ничего не сказал. Хотя Нимфириель видела, что его интересует. Почему она молчала? Что случилось с её даром?..

Над бескрайними просторами летела одинокая птица. Чёрные глаза, не мигая, следили за происходящим внизу. Позади оставались деревни, пасущиеся стада коров на ещё зелёных лугах, возы, груженные золотистой соломой, бегающие дети. И уже трижды под крылом ворона мелькали подозрительные вереницы. Он делал круг, садился неподалёку и терпеливо наблюдал за проезжающими людьми. Пока безрезультатно.

Ворон сдержанно каркнул, заметив ещё одну череду повозок, ползущую в сторону большого города. День выдался жаркий, обоз еле тянулся по дороге. Дородная, румяная тётка тихо пела, её соседка дремала. Охрана, позёвывая, ехала рядом. Важный купец держался в середине обоза, вероятнее всего, рядом с самым ценным товаром, и ни на кого не обращал внимания. Ворон пристально вглядывался в лицо каждого человека, но того, кого он искал, не было. Птица перелетела пониже. Товары были надёжно укрыты плотным холстом, но вот что под ним? А если там… Но подлететь ворон не осмелился. На одной из повозок сидел худой мальчишка и аппетитно хрустел спелым яблоком. Птица голодно крикнула.

Радомир прищурился, шепнув Камену:

— Это он… Справа, на старом дубе.

Дядька тоже заметил чёрного ворона, сидящего на ветке дерева. Перехватил напряжённый взгляд Корнилы и успокаивающе кивнул: мол, всё под контролем. А сам подал условный знак охранникам. Сзади тут же заканючил Жунь:

— Когда привал, хозяин?.. Жрать охота, сил нет терпеть!

Корнила хмуро обернулся:

— А вам только пожрать давай!

— Так с утра не евши, а уже солнце темечко печёт.

— До́бро печёт, как я погляжу, — недовольно буркнул купец, но всё-таки кивнул: — Будь по-вашему! Вон под теми деревьями остановимся.

Пока люди увлечённо обедали, ворон облетел обоз и опустился на землю с другой стороны. Небольшими прыжками приблизился к последней повозке.

Усхол искоса следил за птицей, потом шёпотом спросил:

— Может, стрельнуть в него — и дело с концом?

— Ага, и тем самым дать чародею знак: вот они мы. Скачите за нами, — Цедеда сунул ему в руки кусок хлеба. — Ешь давай и помалкивай… Кто знает, как далеко они слышат! — маг’ярец глянул на Володаровича. — А эти… учёные звери и птицы понимают нас?

Радомир утвердительно кивнул, тоже украдкой наблюдая за вороном.

— Их называют фамильяры. Только жрецам выше пятого порядка позволено заводить таких помощников… Это не обычный домашний питомец, а словно часть тебя самого. Подчиняя волю и сознание зверя, ты чувствуешь то же, что и он.

— То есть, если ворон сейчас поклюёт дерьмо, его хозяин это почувствует? — не удержался Усхол.

Володарович одним взглядом пресёк все шутки.

— Нет. А вот рассмотреть меня или тебя сможет очень хорошо.

Охранники напряглись ещё больше.

— Чародей понял, что наша видунья защищена оберегом, — догадался Камен. — Поэтому послал птицу.

— Скорее, чародей решил подстраховаться, — Радомир вздохнул, продолжая следить за птицей. — Если он действительно видел шатёр Яронеги, то сейчас будет искать что-то похожее…

Ворон тем временем вскочил на повозку и клюнул холстину. По звуку понял, что под ней железо. Слетел вниз, важно прошёлся по траве и скрылся за колесом.

Корнила ругнулся, когда птица направилась к следующей повозке:

— У меня там ткани по золотнику за аршин.

Усхол с тоской глянул на небольшой камень в руке, потом на чёрную птицу. Милан осторожно тронул его за рукав, отрицательно качнув головой. Охранники поглядывали то на дядек, то на волхва, ожидая приказа, но те молчали. И тут вскочил Станил, прихватив с собой кусок хлеба. Он как бы невзначай прошёлся вдоль обоза, грызя краюху. Потом остановился неподалёку от повозки с тканями. Ворон затаился, поглядывая на черноволосого мальчишку. Станил повернулся к отцу:

— Я забыл, куда ты положил баклагу?

Радомир улыбнулся, шепнув Корниле:

— Иди отверни холстину. Эта тварька убедится, что там никого нет, и не полезет проверять.

— А баклага?

— Скажешь, что передумал.

…Ворон, взлетев на небольшое деревце, внимательно наблюдал за отдыхающими людьми. Видел, как торгаши перебирают свои тряпки, старательно укрывают их. И испуганно взмахивал крыльями на взрывы хохота других мужчин. Что ж, похоже, это не те, кого он ищет. Птица разочарованно каркнула, но улетать не торопилась, наметившись всё-таки полакомиться хоть чем-нибудь.

Охранники всё ещё валялись на траве, кто-то похрапывал, кто-то заигрывал с обозными бабами. Ворон смотрел на них и безвучно открывал клюв, спасаясь от жары. Его слегка нервировал странный человек с синими глазами. Лишь когда и он заснул, фамильяр отважился приблизиться. Жадно цапнул кусок мяса и улетел на безопасное расстояние. Володарович приоткрыл глаз и цыкнул на Скина, в открытую наблюдающего за птицей.

— Спокойно. Никому не расслабляться.

Прошло больше часа, а ворон до сих пор крутился неподалёку. Корнила взволнованно глянул на Радомира:

— Дальше оставаться нельзя.

— Значит, поехали, — тарс, стиснув зубы, поднялся с травы. — Потом вернусь за ними.

Собирались обозники молча, встревоженно переглядываясь между собой. Володарович, опустив голову, поехал следом за Каменом. Колдун не мог понять, почему фамильяр до сих пор следит за ними. Ворон проверил все повозки, пока люди делали вид, что спали. Или они переиграли и этим вызвали подозрения?..

Птица неотлучно следовала за обозом до самого вечера. Камен скрипел зубами от волнения и досады. Тарсы очень вжились в роль хамоватой охраны. Да и отсутствие Волина сделало их смелее. Дело чуть не дошло до зуботычин, учитывая неприятное событие, случившееся прошлым вечером. Благо Корнила имел опыт в общении с наёмниками и быстро успокоил расходившихся молодцев. Когда начало темнеть, занервничал даже Володарович: виданное ли дело оставить четырёх баб ночью в лесу!

И опять выручил всех Станил: мальчик подъехал к отцу и заныл:

— Не могу больше, спина болит.