– Это меня и беспокоит. Что они там задумали?

– А! – вспомнил Алан. – Колин мне что-то говорил такое. Будет несколько сцен, в которых тебе потребуется дублер. Например, Флёр посреди ночи вылезает из окна третьего этажа. И какой-то проход по перилам моста над каналом. И еще что-то типа того.

– Зачем она из окна вылезает?

– Фиг знает. Может, надоело внутри сидеть. Да что ты паришься? Сыграем, что скажут, получим бабло и махнем гулять.

– Тебе хорошо, – вздохнула Эва. – У тебя нет проблем. Просто играешь самого себя.

Мало того: его героя тоже звали Алан (в первой версии фигурировало имя Фрэнки, потому что Колин, хоть и снимал про себя самого, имя своё давать герою не стал; ближе к началу съемок Фрэнки превратился в Алана). По большей части сериал работал на Алана – настоящего, не «киношного» – нежели он на сериал. Впрочем, в этом не было, по мнению Эвы, ничего плохого.

Что касается её самой, то дальнейшая карьера казалась очевидной: она поедет в турне со своей программой, то есть с возрожденной программой Флёр, и успех будет сопровождать её. Колин недавно говорил с ней о таких перспективах.

– Бывает, я сижу перед зеркалом и думаю: где я, где Флёр? – сказала Эва. – Меня в иные дни словно и нет вовсе. Зато она есть. Некомфортно.

– А по-моему, ты просто хорошо вжилась в образ.

– Знаешь, я просто неплохо притворяюсь.

– Ну так нам как раз за это деньги и платят! – засмеялся Алан. – Не парься. Осталось совсем чуть-чуть, и у тебя отлично получается.

В понедельник, за неделю до вылета в Амстердам, Эва приехала в спортивный зал в северо-западной части Лондона, где должны были начаться тренировки с дублером. В фойе её встретил Клод. Он сказал, что девушка, с которой Эве предстоит работать, уже переодевается, и предложил ей отправиться в раздевалку и сделать то же самое.

В раздевалке она обнаружила не кого-нибудь, а Анне-Лизу, свою старую знакомую по стокгольмскому драматическому институту. Для Эвы это был сюрприз, а для Анне-Лизы нет.

– Приветик! – воскликнула Анне-Лиза. – Как я рада тебя видеть! Прекрасно выглядишь!

Эва уже давно жила в Лондоне и привыкла к излишне эмоциональному выражению восторга, принятому в актерской среде, хотя поначалу её это сильно удивляло. Совершенно незнакомые люди с великим энтузиазмом бросаются тебе на шею, словно вы дружите с младых ногтей, и тут же забывают о тебе, как только завидят другого знакомого. Эве пришлось научиться вести себя точно так же, чтобы на неё не косились как на человека, не обученного светским манерам.

Поскольку Анне-Лиза действительно была старой знакомой, Эве не пришлось кривить душой, выражая радость от встречи с ней. Последовали поцелуйчики, хихикания, обмен восторженными репликами. Анне-Лиза довольно бойко говорила по-английски, и это было большой удачей, потому что Эва за два с половиной года почти полностью забыла шведский язык.

– Я твой дублер, – сообщила Анне-Лиза.

– Здорово, – ответила Эва, доставая из сумки спортивный костюм, чтобы переодеться. – Как ты попала в проект?

– Ой, ну совершенно случайно! Я в январе была в Копенгагене, – ответила Анне-Лиза. – На киностудии кто-то сказал, что проходит кастинг, ищут дублера в ваш сериал. Я отправила свои материалы.

– А какие материалы?

– Ой, ну у меня много!

– Правда? – удивилась Эва.

– Ну, не такие, как у тебя, разумеется! – засмеялась Анне-Лиза. – Твои круче.

– Ты снимаешься? Я просто не в курсе, извини. Я мало смотрю ящик, – попыталась объяснить Эва, испытывая неловкость от того, что старая знакомая, оказывается, тоже активно снимается, а она и не видела ничего. Хотя, если это какие-нибудь скандинавские сериалы, то они по английскому телевидению не шли, и испытывать неловкость не было причины.

– Да, я снимаюсь, – подтвердила Анне-Лиза. – В прошлом году делали фильм про русских шлюх в Стокгольме. Фильм не вышел на экраны, но мне ребята скопировали на видеокассету сцены, в которых я участвовала. Эти записи я и послала.

– А кого ты играла?

– Рыжую русскую шлюху, – опять засмеялась Анне-Лиза. – Которая ходит по крышам на Катаринавеген. Помнишь Катаринавеген?

– Не-а, – ответила Эва. – Ты что, по крышам умеешь ходить?

– Да, – ответила Анне-Лиза.

– Где же ты научилась?

– Я окончила курс для женщин-каскадеров в Копенгагене.

– Вау, – ответила Эва. – Ну, это здорово.

Она переоделась и была готова идти в спортзал.

– А я думала, ты танцами занимаешься, – добавила она, присматриваясь к Анне-Лизе. Только в эту минуту она осознала, что сейчас, когда они были одеты в одинаковые спортивные костюмы, её старая знакомая по Стокгольму – не просто её дублер, а почти полная копия. Эве стало крайне неуютно от этого открытия.

– За трюки хорошо платят, – ответила бывшая сокурсница. – Я умею скакать на лошади, фехтовать, ходить по крышам. Акробатика, ну всё такое.

Эва улыбнулась и опять повторила:

– Здорово. Надеюсь, нам не придется фехтовать. Я этого совсем не умею. И высоты я боюсь.

Анне-Лиза засмеялась.

– От тебя и не требуется ничего такого, – сказала она. – За вас всю тяжелую работу делаем мы.

* * *

Их первая тренировка заключалась в том, что Анне-Лиза должна была копировать движения Эвы, прежде всего походку. Потом они ходили по гимнастическому бревну и балансировали на одной ноге. Тренер объяснил, что в Амстердаме им придется выполнить такой трюк на перилах моста, переброшенного через канал. Эве нужно будет только забраться на перила, остальное будет снято с участием Анне-Лизы. Под мостом, разумеется, будут находиться ребята, которые будут их страховать. Потом потребуется спрыгнуть с перил обратно на мост, в объятия Алана. Кто будет спрыгивать, пока не решили, и на всякий случай Эва это тоже осваивала.

После тренировки они с Анне-Лизой еще немного пообщались, но Эва сказала, что ей нужно бежать по делам. Дела у неё действительно были, но она к тому же инстинктивно стремилась держать со старой знакомой дистанцию. «Если сейчас срочно не уйти, то она напросится в гости, – подумала Эва. – А она мне нафиг не нужна в гостях». Анне-Лиза успела ей высказать восторг от экранного Алана – мол, классный кадр, ты с ним спишь, да?

Когда-то они с Анне-Лизой были в приятельских отношениях, но сейчас Эве не хотелось их развивать. Ей не понравилось, что кто-то из шведских знакомых опять возник в её жизни, причем без предупреждения. Она никого не забыла, но полагала, что больше не встретит. Если Эва и хотела увидеть кого-нибудь из них, то Анне-Лиза точно не входила в это число.

«Дублер должен быть похож на меня, – внушала себе Эва, борясь с неприятным чувством, которое её посетило в раздевалке. – Но только я бы предпочла, чтобы это был абсолютно незнакомый человек».