добротой, заботой, вниманием. Но для Августа она по-прежнему оставалась лишь сестрой друга, не более того. В лагере она была на особом положении, в силу своего возраста и поста, который занимал ее папа.

Теперь в жизни Августа появился распорядок. Под сильным нажимом его покровительницы «футболиста» присоединили к трехразовому питанию, он ел за одним столом с Тиграном и очень красивой турчанкой Айсидорой, воспитательницей старшего отряда, в котором формально числилась и Лаура.

С десяти до двенадцати был футбол. С двенадцати до половины второго — пляж и море. В четверть второго — обед, затем тихий час. С четырех до шести опять футбол. Потом ужин. А вечером каждый себя развлекал как мог. Через несколько дней в порыве благодарности за великолепную игру Тигран пригласил Августа в международный лагерь «Спутник».

Август надел единственные белые модные брюки, летнюю пеструю рубашку «парагвай», и к девяти они тронулись в путь. В лагерь было просто так не пройти, он строго охранялся, но у Тиграна везде были связи и знакомые. Его приятель служил заведующим танцплощадкой лагеря, знаменитой на все побережье. Там играли «живой» джаз и на паркетном полу танцевали настоящие «сокровища». С Тиграном они приблизились к освещенному помосту.

— В виде исключения покупаю тебе шампань-коблер, — улыбнулся физрук.

Рядом находился открытый бар, вокруг которого сидело и стояло множество молодых людей с бокалами. Август никогда в жизни не видел бара и был поражен. Это была совершенно другая жизнь. Все курили. Август никогда еще не видел таких пестрых ярких одежд.

Он впился глазами в танцевальную площадку, где под медленный томный блюз танцевали девушки в узких джинсах невиданной красоты. Он молниеносно погрузился совсем в другой мир и не мог оторвать от них взгляда. Это были неземные создания.

— Можешь себе представить, они все иностранки, — раздался голос над его ухом. — Ни одной нашей.

Август затаил дыхание. Никогда в жизни он не видел иностранок. Ни одной. Сколько он мечтал и грезил увидеть их живыми после журнальных картинок, почувствовать их влекущую разницу. Их притягивающие, заграничные черты. (Только потом, гораздо позже, он убедится, что русские девушки — лучшие, самые чувственные в мире.) Сколько он мечтал о Европе, Америке: поехать, увидеть, почувствовать…

— Выпьешь коктейль, и я тебя познакомлю с одной венгеркой, очень стройной, потанцуешь с ней.

Август чуть не захлебнулся градусной влагой. Он не мог представить себе в самом восторженном сне, что будет танцевать с живой иностранкой. Прикоснется к ее руке, плечу, талии, бедру.

Он залпом, не почувствовав, проглотил первый коктейль в жизни. Тигран уже был на танцевальной площадке и брал за локоть девушку в голубых джинсах. Джинсы уже были тогда на пике высокой моды, а цветные, не синие джинсы, считались чем-то заоблачным и недостижимым. Пара уже направлялась к Флану, и он чуть не провалился сквозь землю от страха. К нему шла живая, настоящая, неземная иностранка.

В очень красивой блузке и невероятно модных джинсах.

— Это Сирена, а это Август.

— Прифет, — сказала она с сильным, но очень милым акцентом. — Потанцуй!

Он не понял, что она хотела сказать.

— Она приглашает тебя танцевать, — перевел Тигран.

— Меня? — не поверил Август и почувствовал легкий озноб. — Я в жизни не танцевал с иностранкой.

— У них такие же… — начал сентенцию Тигран.

Сирена взяла Августа за руку и потянула в средину. Он едва успел передать свой бокал Тиграну.

Август любил танцевать и в разных лагерях, куда его каждое лето забрасывали родители, научился неплохо двигаться. Будем справедливы: он хорошо танцевал. К тому же балет…

Зазвучал медленный фокстрот. Но он не мог осмелиться взять ее за талию. Она сама обняла его за плечи и повела. С ней очень легко и приятно танцевалось. Ему еще ни с кем не было так воздушно и сладко танцевать, как с Сиреной. Август был грациозен в танце, сказывалось его балетное классическое воспитание. От ее кожи и волос исходили неземные запахи. Они в унисон двигались, попадая в такт, и очень тонко — в движениях — чувствовали музыку. Многие стали оборачиваться на ритмичную, стильную пару. Музыка закончилась, и раздались аплодисменты.

— Эщо, эщо, — запросила Сирена. Начался твист. И тут она показала все, что могла, такое, что не умела ни одна здешняя девушка, — раскованность и гибкость тела. Теперь они танцевали в центре площадки, и на них смотрели уже абсолютно все. Август старался как мог, но до нее, до ее быстрых, ломающих тело движений ему было еще расти и расти. В конце она сорвала гром аплодисментов.

На третьем танце он уже выкладывался как мог, чарльстон был его коронкой. Они танцевали полвечера вместе. И Тигран обещал привести его завтра, только для Сирены.

— Я не знал, что ты так классно танцуешь, — восхищенно говорил он по дороге. — Тоже во дворе научился?

Август улыбнулся в темноту морской ночи:

— Я балетом занимался чуть-чуть.

— То-то же, — с удовлетворением вздохнул Тигран. — Как тебе девочка?

— Великолепная. Такая легкая в танце.

— Я про другое.

— Про что? — не понял Флан.

— Хочешь с ней встретиться и пойти погулять?

— А ей будет интересно?

— По-моему, ты ей очень понравился. По крайней мере как танцор. А хорошему танцору и тореадору женщины отдают все.

Они весело рассмеялись, и Тигран уговорил Августа переночевать в его большой, пахнущей воздухом моря комнате.

В десять утра они пошли на матч сборной лагеря, который судил сам Тигран. Началось первенство лагерей Юга. И Август играл в команде центральным нападающим.

После ужина они опять направились в «Спутник». Сирена с кем-то танцевала, но едва завидя их, тут же оставила своего партнера и в танце подлетела к ним.

— Потанцуй! — с улыбкой воскликнула она. Но сначала Тигран, взяв за локоть, отвел ее в сторону. Они о чем-то говорили, жестикулируя, пока Август наблюдал за танцующими на площадке. Второй Сирены