Брэндон должен был догадаться. Все, что он успел узнать о мисс Пэрриш, говорило о том, что она была никудышной лгуньей. Она была честна с ним с самого начала.

Она правдиво реагировала на каждую ситуацию, и правда была в каждом ее слове. Это означало, что, когда она сказала ему, что у нее виды на Джорджа, у нее не было никаких скрытых мотивов. Она просто констатировала факт.

Тогда почему он так категорически не верил ей?

Пока он сидел на садовой террасе на Гросвенор-сквер, вполуха слушая, как маркиз Незерсоул рассказывает бесконечную историю о том, как он обошел всех конкурентов в "Таттерсоллз", ответ пришел к Брэндону в виде недовольной самоиронии. Потому что в какой-то момент за последние несколько лет он настолько привык к хитрым махинациям женщин, пытающихся выйти за него замуж, что на самом деле начал верить, что каждая женщина пытается выйти за него замуж.

Как нелепо это звучало для него сейчас! И он знал, что если бы мисс Пэрриш была посвящена в его мысли в этот момент, она назвала бы его высокомерным, и в ее глазах заплясало бы веселье.

Представив себе такой обмен репликами, он почувствовал, как уголки его рта тронула усмешка. Его взгляд переместился на девушку, сидевшцю в кресле в дальнем углу прямоугольного стола из кованого железа.

В то же мгновение она настороженно взглянула на него, как будто он произнес ее имя вслух. Он, конечно, этого не делал. Он не знал, почему она повернулась именно сейчас. Но, тем не менее, их взгляды встретились и задержались.

Его пульс участился, кровь заструилась по венам. И не только у него. Ее щеки быстро окрасились внутренним жаром, как будто она тоже не могла перестать думать об их поцелуе. Не могла перестать ощущать его вкус на своем языке. Не могла перестать желать пережить эти украденные моменты снова и снова…

Ее губы приоткрылись на вдохе. Он же сделал выдох. Затем он напомнил себе, что подобные мысли не принесут ему пользы. И на противоположном конце стола она отвернулась, поля ее шляпы скрыли от него ее розовое сияние.

Брэндон заметил, что мисс Пэрриш не краснела, когда смотрела на Джорджа. Она просто мягко улыбалась, как женщина, любующаяся корзинкой со щенками. Он был отчасти удовлетворен этим знанием, особенно когда вспомнил, какой она была в его объятиях. Что явно означало, что Незерсоул никогда не возбуждал в ней такие страсти как Брэндон.

Но в конце концов, это знание не имело ни малейшего значения. Она сделала свой выбор, и он чувствовал себя пятикратным дураком за то, что не поверил ей с самого начала. Возможно, тогда он смог бы избавить себя от смущения, объявив о своих намерениях ухаживать за ней. Избавил себя от мимолетной мысли о том, что, возможно, он наконец-то нашел…

Нет. Он отказывался заканчивать эту мысль.

— Похоже, Элли чувствует себя здесь как дома, — прошептала Мэг со стула рядом с ним.

Брэндон поерзал на стуле из кованого железа, чувствуя себя так, словно вокруг него образовалась клетка, когда он осознал правду.

— Действительно, так и есть.

Хозяин дома закончил свой рассказ, но быстро начал описывать свою последнюю гонку на Роттен-Роу. Судя по прошедшему часу, это должно было занять некоторое время.

— Если бы не она, — добавила Мэг, — осмелюсь сказать, мы бы возвращались с полной корзиной и поджав хвосты.

Он тоже был свидетелем тихого обмена репликами между мисс Пэрриш и экономкой, когда они только приехали, и тонкого указания лакею отнести его корзину на кухню. Вскоре после этого слуги вынесли серебряные подносы, на которых были аккуратно разложены блюда для пикника, как будто их подавали во время сервировки из семи блюд.

Хотя было ясно, что Незерсоул этого не заметил. Он хвастался, что ни один другой повар не знает, как приготовить такое превосходное блюдо на скорую руку, как его.

Мисс Пэрриш хватило такта не только оставить Незерсоула в неведении, но и высказать свои комплименты Брэндону, сказав:

— Я уверена, что еще ни один пикник не был организован с такой тщательностью и не состоял из такого разнообразия роскошных блюд.

Короче говоря, она была идеальной хозяйкой… но для дома, который ей не принадлежал.

Однако Незерсоул, похоже, не возражал. На самом деле, насколько мог судить Брэндон, он вообще не управлял своим домом. Он не давал никаких указаний своим слугам, оставляя их в растерянности.

И дворецкий, и экономка почувствовали явное облегчение, когда мисс Пэрриш взяла руководство на себя, сообщив персоналу об импровизированном пикнике на террасе. Она проследила за тем, чтобы зонтики были расставлены по местам, чтобы стол был сервирован фарфором с рисунком в виде роз, и послала на кухню инструкции принести чай и лимонад, а кофе уже ближе к концу визита.

За годы управления собственным домом Брэндон знал, что у слуг итак достаточно дел, и им не хочется задумываться о сервировке, меню и тому подобном. И поэтому он восхищался легкостью, с которой она справлялась с этими задачами.

Но ему действовало на нервы то, что она играла роль жены для человека, который вел себя как избалованный ребенок.

— Наш хозяин ужасно обаятелен и красив, — задумчиво произнесла Мэг. — Но чего я не понимаю, так это почему он тебе не нравится. Даже с того момента, как меня впервые представили ему, ты был грубоватым. Ты даже солгал о том, что моя танцевальная карточка заполнена.

— Возможно, я нахожу его слишком обаятельным.

По общему мнению, Незерсоул был настоящим сорванцом. Всякий раз, когда распространялся слух о незаконных свиданиях за закрытыми дверями, он первым брал на себя ответственность, смело заявляя о своей невиновности с лукавой ухмылкой на лице. И он впитывал похвалы своих подхалимов-лордов, как миску девонширских сливок.

Брэндон не был уверен, был ли Незерсоул настоящим распутником или просто притворялся им из-за каких-то неверно истолкованных представлений о мужественности. Однако из осторожности он держал Мэг подальше от таких, как этот пресловутый бабник.

— Элли не возражает.

— Да, так и есть.

Это тоже беспокоило Брэндона.

Она, казалось, была слепа к недостаткам Джорджа, что напомнило Брэндону себя самого, когда он был без ума от Фиби. Она тоже была невероятной кокеткой. Но он находил ее смелую и беззаботную натуру совершенно очаровательной. Ему никогда не приходило в голову, что она играла с его чувствами. Что для нее все это было просто игрой.

Затем с его глаз сняли шоры. И, если только он не ошибался насчет Незерсоула, то однажды то же самое