догоняющих Могута, внушающий доверие и фигурой, и взглядом светящихся голубых глаз. Но и бородач не стал давать советы и распоряжения своим подчинённым, что говорило о хорошей подготовке дружины и слаженности группы.

От берега отошли, воспользовавшись вёслами: за них взялись четверо членов экипажа, суровые мужчины в блестящих, похожих на нейлоновые плащах, под которыми были видны чёрные комбинезоны. Максим обратил на них внимание, спросил у Маляты, стоящего на носу судна:

– Что это? Гидрокостюмы?

Парень покосился на гребцов, сжал зубы, но ответил:

– Зощит вид ядокусов.

Вспомнились лохматые существа, сопровождавшие хладуна, чьи тела были сформированы двумя десятками «скатов-крабов». Ещё из беседы с Хоросом он понял, что природа Роси, породившая таких странных коллективных созданий, отличается от базовой земной. И причиной этому была разность пространственных измерений мира Роси – складки между мирами Мультиверса и мира Земли двадцать первого века. Великотопь и тепуй Роси «болтались» между тремя и четырьмя измерениями, что вызывало поразительные эффекты. Да и время здесь шло иначе. Как утверждал Хорос, время в Роси – хитрая штуковина, идущая если не перпендикулярно времени Земли, то под значительным углом к нему. Человек, попавший в континуум Роси через «червоточины» аномальных зон – ведьминых полян, мог прожить здесь всю жизнь, а на Земле прошло бы только несколько дней, если не часов.

Катамаран вздрогнул на встреченной волне.

Мысли Максима свернули в иную сторону.

Малята подошёл к Могуте, они заговорили.

Максим понимал далеко не все доносившиеся с носовой палубы слова, но догадался, что речь идёт о недостаточной скорости катамарана. Сын Гонты переживал за судьбу сестры и требовал ускорить движение. Сотник же предупреждал о возможной засаде. Из его слов выходило, что диверсанты Еурода часто прибегали к этому способу задерживать погоню. Малята с азартом молодости побуждал командира отряда действовать пошустрей.

Подозвали капитана судна, невысокого, жилистого усача с тёмным от загара лицом. Выслушав пассажиров, он отдал приказ, моряки подняли все паруса, и катамаран увеличил скорость, маневрируя между россыпями кочек и островками водорослей. Почему кораблю не мешали хвосты и куртины водорослей, кочки и островки торфа, Максиму объяснил капитан катамарана.

Оказалось, что корпус корабля без усилий легко режет любой материал, в том числе камни, и водоросли для него препятствием не являлись. Он их не замечал.

Через полчаса полоса настоящего болота вокруг плато Роси кончилась, жёлто-синеватые полыньи сменились озёрами и протоками чистой воды. Ясно видимый в глубинах топи след подводной лодки исчез. Но курс корабля остался прежним, так как цель похитителей была понятна – как можно быстрее достичь плоскогорья Еурода.

Вернулись посланные вперёд вороны.

Дружинники и моряки собрали совещание на мостике.

Подошёл к ним и скучающий от безделья Максим, но из скороговорки беседующих почти ничего не понял. Преодолев слабый протест внутреннего эго, подошёл к Маляте:

– Что решили?

– В дагоне, – нехотя обронил молодой росич. – Могчыма праз гадзину настигнемо.

– А если они пригрозят убить Любаву?

Малята сверкнул глазами и не ответил.

Однако догнать подлодку похитителей не дали обстоятельства.

Могута оказался прав. Глава диверсантов (вряд ли это был хладун, используемый как средство нападения) действительно оставил засаду, точно зная, что росичи отправятся в погоню. Очевидно, он уже не раз приплывал к плоскогорью Роси и устраивал диверсии.

Случилось это примерно на полпути между тепуями Роси и Еурода.

Максим почувствовал холодок, просквозивший позвоночник от шеи к пояснице, напрягся, оглядывая настоящую морскую гладь с редкими островками пены.

Катамаран шёл полным ходом, оставляя за собой пенистый желтоватый след, обходя справа островок из водорослей и кочек. Одна из них почему-то пришла в движение, словно намереваясь помешать кораблю, и рулевому пришлось резко свернуть к островку.

– Стойте! – вырвалось у Максима. – Туда нельзя!

Рулевой его не понял, зато услышал Могута.

– Коста, руль на два румба прави! Живо!

Катамаран начал замедлять ход, обходя кочку.

И в этот момент она взлетела в воздух наподобие ракеты на хвосте водяных брызг и на высоте пары метров над водой взорвалась! Только не так, как взрывается бомба или дрон-камикадзе: она была нафарширована массой ледяных осколков! Часть осколков сыпанула по парусам ко-рабля, превращая их в рваные тряпки, часть ударила по левому корпусу катамарана, пробивая в нём рваные дыры, из которых вырвались струи пара.

Досталось и экипажу, и десантникам.

Осколки льда пробивали не только деревянные стенки такелажа, но и защитные костюмы людей. Большинство из них вовремя отреагировали на крик Максима и команду капитана, кинувшись на палубу или за мачты, но не все. Рулевого снесло с мостика в воду, один из моряков получил удар в спину, пробивший его насквозь, а сотнику острый ледяной коготь проделал борозду от локтя до плеча. Тем не менее он не отвлёкся на царапину, метнувшись на мостик и становясь к рулевому колесу.

– Калин, в круг!

Дружинники бросились к бортам катамарана, споро доставая оружие – самострелы и те самые трубки с расширением в середине, назначения которых Максим не знал. Оружия у него не было, не считая ножа, поэтому он достал нож и прислонился спиной к тёплой мачте, ожидая продолжения. И оно не заставило себя ждать.

Нос корабля подбросило на метр вверх, так что двое десантников сорвались в воду.

Максим удержался на ногах, увидев, как рядом всплывает чёрный пузырь, который и ударил корабль из-под воды.

– Лопотоп! – крикнул кто-то.

Это и в самом деле была подводная лодка, вернее, судно, способное двигаться в глубинах болота. В отличие от знакомых Максиму современных субмарин она выглядела странно, как настоящий кашалот, но со вздутой лоснящейся чернотой, головой моржа или сивуча, а вместо винта на корме она имела ребристую трубу (дюза! – мелькнуло в голове), оказавшуюся водомётом. Рубкой ей служил горб, похожий на башню немецкого танка «Леопард» (по оценке Максима), но без люков, а нос болотной субмарины распахивался горизонтально, как и положено пасти сивуча, разве что оттуда высунулся не язык, а трап или пандус, площадка, поддерживаемая слизистыми растяжками. И располагались на этом трапе-пандусе четверо существ в чешуйчатых костюмах с круглыми шлемами, ни дать ни взять – герои известного жюльверновского романа «20 000 лье под водой». А за их спинами виднелась безобразная пучеглазая махина «жабокенгуру» – хладун.

Впрочем, на дружинников группа подводников не произвела особого впечатления, несмотря на оружие: каждый подводник имел нечто вроде немецкого автомата, что вызвало у Максима изумлённый возглас:

– Алярм! Немцы!

Тишина раскололась громом боя.

Неизвестно, на что рассчитывала команда болотной подлодки, представ перед росичами. Возможно, капитан посудины надеялся напугать их перед уничтожением или не ожидал сопротивления, уверенный в своём превосходстве. Но всё пошло не по его плану.

Раздался дружный залп из восьми «мушкетов», вскинутых дружинниками: воздух прорезало ядовитое шипение, будто люди разворошили гигантское змеиное гнездо. Из трубок вылетели золотистого цвета шарики размером с теннисные, вонзились в шлемы подводников. При соприкосновении со шлемами они лопались жёлтыми дымками, которые мгновенно охватывали их слоем жёлтой пыли, и члены экипажа болотной подлодки попадали на пандус, срываясь в воду. Успел выстрелить только один из подводников. Правда, его «пистолет-пулемёт» стрелял не пулями, а длинными иглами, одна из которых поразила десантника, беззвучно свалившегося за борт.

Хладун за спинами сражённых подводников раздул свой зоб, но плюнуть ледяной «слюной» не успел.

Максим метнул нож.

Бросал он из крайне неудобного положения, из-за шеренги бойцов Могуты, однако не промахнулся. Нож попал точно в зоб, пробивая в нём дыру. Зоб взорвался, как газовый баллон, расплёскивая на десятки метров пенящееся содержимое – мгновенно замерзающие игловидными кристалликами пары полупрозрачной жидкости. Залп из «мушкетов», последовавший за броском ножа, уже оказался лишним.

Кристаллики были не безобидными. Трое дружинников не успели увернуться от них и тоже свалились в воду. Вонзаясь в головы бойцов, эти колючие иголки порождали пятна изморози, и Максим с содроганием понял, что кристаллы мгновенно превращают в лёд кожу и мышцы людей.

Могута, не получивший на этот раз повреждений, прыгнул с борта на пандус, увлекая за собой пятёрку десантников. Они скрылись в недрах подлодки, и изо «рта сивуча» донёсся неясный шум сражения: бойцы уничтожали экипаж вражеской субмарины. Малята вскочил в подлодку в рядах первых десантников, и чувствующий себя ни при деле Максим нерешительно двинулся туда же.