Почему я не могу вздохнуть?

Я подношу пальцы к шее и нащупываю руку, обхватывающую мое горло.

Я цепляюсь за нее – незнакомец наклоняет голову и смотрит на меня прищуренными черными глазами.

Вспышки цвета, сигнализирующие, что я вот-вот перейду в полуфазу, возвращаются – теперь я вижу их не только боковым зрением, но и прямо перед собой.

На этот раз мне не удается обуздать панику. Она накатывает меня, словно порыв ветра, стирая из поля зрения моего похитителя, пусть я даже все еще прижата к стене.

Где-то между двумя яркими вспышками я переношусь из темного переулка в мир, залитый мрачной радугой пурпурных и синих оттенков.

Красиво, но смертельно опасно.

С трудом втянув немного воздуха, я продолжаю бороться с невидимой хваткой на своем горле. Я в отчаянии сучу ногами, чувствуя, как давление на шею усиливается, но мои беспорядочные удары не попадают по цели.

Мир перед глазами понемногу меркнет. Я скоро потеряю сознание из-за недостатка кислорода.

– Снова играешься с едой, Ронове? – эхом разносится по переулку голос женщины с волосами цвета воронова крыла. Спектральный мир бурно реагирует на эти мелодичные звуки, как на брошенный в воду камень; по воздуху сердитыми зигзагами расходится и исчезает рябь.

Давление на мою шею, блокирующее поток воздуха, уменьшается, и передо мной материализуется фигура.

Тварь, держащая меня в плену, чудовище в человеческом облике, злобно смотрит на меня – я хриплю и задыхаюсь.

– Такие приказы меня утомляют, – шипит существо с удлиненными клыками.

– Пусть так – это не повод портить товар… слишком уж сильно.

За плечом Ронове, держащего меня за горло Отрекшегося, появляется незнакомка. Ее длинные волосы спадают на плечи спутанными прядями. Кожа бледна. Черны не только ее зрачки – белки тоже потемнели. Я будто смотрю в чьи-то глазницы.

Она кладет руку на спину уродливого зверя передо мной, и одежда свисает с ее исхудавшего тела.

Как такое возможно?

Я только что видела этих людей в реальном мире. Они не выглядели как Отрекшиеся – они были прекрасны. Но исходящее от них зловоние и физические проявления смерти доказывают, что они Отрекшиеся, а не люди. Они пахнут так, словно гниют изнутри.

– Как? – фыркает тварь напротив меня. Должно быть, мне удалось произнести что-то вслух. – О, милая зверюшка, тебе еще многому предстоит научиться.

Мерзость какая.

– Я тебе не зверюшка, – хрипло отзываюсь я.

Он растягивает потрескавшиеся губы в оскале. Жуть.

– Посмотрим.

– Ты уверена, что это она? – В начале переулка появляется второй мужчина. Тоже Отрекшийся. – Она даже в фазу целиком не перешла. – Он наклоняет голову и смотрит на меня изучающе. – Может, какая-то не такая.

Круто, даже монстры думают, что я неполноценная.

– Заткнись, Аамон, – рявкает женщина.

Аамон прислоняется к стене, наблюдая за представлением.

Только тогда я понимаю, что эти Отрекшиеся немного отличаются от диких зверей, которые напали в прошлом месяце на академию. Да, они страшные, клыкастые и с личной гигиеной у них проблемы, но они обладают кое-каким интеллектом и могут сдерживать себя, в отличие от тех тварей.

Если Отрекшиеся, которых я видела в прошлом месяце, были дикими чудовищами, то эти трое… чудовища разумные? Точно чудовища, просто другой породы.

Держащий меня за горло Ронове тычет свободной рукой – ну, когтем – мне в плечо. Его заостренные ногти впиваются в мою плоть, и он сжимает ее, пока не лопается кожа. По моей руке стекает струйка теплой крови.

Он разрывает ткань пальто и свитера, одновременно обнажая рану от плеча до запястья.

Я бьюсь все отчаяннее – ведь он склоняется и…

О боже, меня сейчас стошнит.

…слизывает кровь с моей кожи.

Он откидывает голову назад и закрывает глаза, слизывая с бледных губ оставшуюся кровь.

Я вся дрожу от отвращения.

– Это она. Я чувствую это в…

Его прерывает низкий рык.

Трое моих похитителей одновременно поднимают головы и поворачиваются вправо. Они двигаются так синхронно, что напоминают мне марионеток, привязаных к одним и тем же нитям. В другой ситуации я бы сочла это забавным, но, учитывая серьезность моего положения, это совсем не смешно.

Я поворачиваю голову вправо как можно сильнее, и меня накрывает облегчение.

Массивный золотой лев с черным клоком в гриве упирается лапами в землю. Шерсть у него на спине стоит дыбом, а из горла вырывается еще один глубокий рык.

А вот и Стил.

Ронове и раньше внушал ужас, но угрожающий рык Стила разбудил в нем монстра. Отрекшийся превращается в истинное порождение тьмы. Клыки становятся еще длиннее, они почти касаются нижней части его подбородка. Он цепляется пальцами за мое плечо, снова вонзая в него заостренные когти, – по коже опять бегут ручейки крови.

Я проглатываю крик, полный боли, рвущийся у меня из глотки, и судорожно прикидываю, какой из скудного набора моих навыков может мне помочь.

Я бью Ронове кулаком в горло здоровой и свободной рукой.

С пронзительным воем монстр использует когти, вонзенные в мою плоть, отшвыривает меня от себя – прямо в кирпичную стену.

Я ударяюсь спиной о камень и соскальзываю на землю, как мешок картошки.

Я отчетливо чувствую два удара сердца, прежде чем прихожу в себя. Пока я поднимаюсь на четвереньки, то слышу сердитый рев Стила и яростные крики Отрекшихся, отражающиеся от стен узкого переулка.

Стил набрасывается на Ронове, и они катятся по земле, превратившись в клубок лап, когтей и щелкающих челюстей.

Аамон присоединяется к схватке – теперь их двое против одного.

– А этот силен! – кричит женщина. – Не убивайте его. Он нам тоже пригодится.

Стоп, что?

Насколько я знаю, нефилимы нужны Отрекшимся для двух вещей: чтобы использовать их тела в качестве кожаных костюмов или чтобы питаться ими.

И я не позволю им сделать со Стилом – и с собой тоже – ничего из этого.

Запихав свое стремление сбежать поглубже в закрытую на три замка коробку, я встаю, готовая уравнять шансы. Я уже хочу броситься в гущу битвы, когда передо мной выпрыгивает Отрекшаяся.

– О нет. Ты никуда не пойдешь – по крайней мере, без нас. Пора тебе чуть-чуть передохнуть. – Ее губы растягиваются в неестественно широкой улыбке – она напоминает мне оживший труп.