юноша отправился на поиски биологических особей из мусорщиков, приносящих вред социальной структуре Хомо Сапиенс. Как он и написал в своем послании, также являющемся частью предполагаемого образа, те, кто живет во тьме…

Познают ужас ночи.

Глава 10

Мягкий свет застилал взор. Его переливы успокаивали, даруя тишину в душе. Смутное ощущение тепла, миг спустя, было узнано. Он лежал под одеялом, укутавшись всем телом и накрыв голову подушкой. И что-то тревожило его дрему.

— Ну же, #####.

Он не смог разобрать слово, которое слышал, но знал, что это его имя. Имя, с которого начинался каждый его день. Неохотно избавившись от плена шелковистой ткани, он поднялся. Пусть ему очень хотелось спать, пусть не было желания хоть куда-то идти, но он не мог противиться. Этот голос, столь нежный и любящий, был для него непреодолимо значимым… Но почему?

— Вставай, соня. — Ласковые ладони прошлись по его отросшим локонам, заставив чувствовать ни с чем не сравнимый комфорт. — Тебе нужно умыться и позавтракать.

Тяжелые веки становились легче только от желания увидеть лицо, что нависло над ним. Длинные светлые волосы щекотали его кожу, и столь же светлая улыбка делала мир стократ ярче. Казалось, не было ничего прекраснее и роднее, чем теплый образ перед ним.

— …Мама?

Названная улыбнулась, положив мягкую ладонь на его макушку. Пригладив спутанные волосы, она смотрела на него своими глазами цвета орешника. В них плескалась живая любовь. Такая, на которую способна только мать, смотрящая на свое дитя. В груди защемило, горло закупорилось, а по щекам покатились слезы.

— Что случилось, ######? — Вмиг переместившись в лице, самое прекрасное создание под небом тонкими рука принялось утирать слезы, согревая кожу, что стала холодна, как лед.

— …Я… я… — Слова не могли зародится, утекая вместе с бушующим потоком чувств.

Все его существо лихорадило. Душа разрывалась на части, но он не мог понять почему. Вид самого близкого человека не мог его огорчить, всегда даря только подлинное счастье.

— Тише, тише… — Мерное поглаживание успокаивало его мечущееся сердце. — Ты так не хочешь идти в школу?

— Н-нет… я просто… — Стоило только попытаться понять причины, как невыносимое горе вернулось с новой силой.

Мелкая дрожь накрыла руки, стремительно переходя на все тело. Он не мог успокоиться, не мог понять и не мог перестать лить слезы. Он почти пропустил момент, когда был прижат к груди матери.

— Ох, мой милый… — Нежно гладя своего сына по спине, она тихонько напевала знакомый мотив. Тот, что запомнился еще с глубокого детства. — Тебе грустно… так поплачь~. Если горе ощутил… то испей до дна… Пусть не будет омрачать… Оно дни твои теперь~.

Душа продолжала болеть ни смотря ни на что. Сколь бы не было прекрасно создание перед ним, сколь бы мелодичен не был ее голос, смотря на нее, он ощущал только боль. Его сердце болело, даже когда он ощущал мягкий аромат ее духов и тепло тела.

Найдя в себе силы приподнять голову, он сумел заглянуть в ее глаза, что полнились беспокойством. Она так сильно переживала за свое дитя…

Беги, #####!

Крик донесся из пустоты. Пространство вокруг испарилось, оставив только тьму. Женщина перед ним изменилась, обретя множественные следы побоев и кровоподтеков. Но, даже так, ее глаза были полны любви. Песня продолжала литься из ее уст, прерываясь на отчаянные вопли. Она молила его бежать, спасаться. Она не думала о себе, только о нем.

Он попытался подняться, посмотреть вокруг, найти хоть что-то, но застыл, когда увидел свои руки. Они были из металла.

Ты забыл меня.

Уже не крик, но шепот прошелестел из пустоты. В нем было звучание двух голосов. Женского и юношеского.

Ты забыл нас.

Слова звучали подобно призрачному эху. Оно исходило из глубинной памяти, расколотой на части, но не исчезнувшей. И с ней пришли ощущения, что он не мог испытать сейчас. Разрывающая душу боль пронзала ледяными когтями, словно тот он, пытался дозваться. Заставить того, кем был он нынешний вспомнить.

[Зафиксирована психологическая нестабильность. Сознание демонстрирует признаки дестабилизации. Инициируется экстренный выход из симуляции.]

****

Судорожно выдохнув, Артега ощутил, как его кибернетические конечности вышли из строя. Они бесконтрольно двигались, сжимаясь в кулак и трясясь. Необычное для него состояние сходило на нет мучительно медленно, пока он лежал на своем диване в квартире Лео.

Мерцание глаз стало столь частым и интенсивным, что могло привести к повреждению структуры импланта. Это чувство, прямо как тогда, несколько месяцев назад. Он ощущал то, что уже не ожидал испытать. Это была горечь от утраты и агония разума. Образы и картины все еще рождались в потоке мыслей, что изменил своей машинной упорядоченности.

[Рекомендуется провести немедленную блокировку… Отказано. Рекомендуется провести немедленную блокировку… Отказано. Рекомендуется провести немедленную блокировку… Отказано. Требуется обоснование для отклонения от директивы самосохранения.]

Эти картины, рвущие его сознание… в них были связные образы. Голоса, слова, даже даты. Это были восстановленные фрагменты его биологической памяти, выпущенные из изоляции. Они были единственным ключом к его прошлому. К его жизни, когда он был человеком.

[Требуется обоснование… В случае отсутствия, будет активирован экстренный протокол… Начинаю отсчет… 3…2…1. Запуск про…]

[Отмена]

[…]

[Я… обязан… увидеть.]

[….]

[…Запуск прерван…]

Усилием воли, юноша взял под контроль свое тело, установленные аугментации и разум. Ходя по грани, он выискивал хоть одну ниточку. Всего одного подходящего образа хватит для того, чтобы он смог возобновить поиски.

То, что он сейчас сделал, это, можно сказать, прорыв плотины. Блокированные осколки его прежнего я — хаотичные и опасные — были скомпилированы в достаточной мере, дабы их можно было осознать. Восстановление было еще не полным и его можно было продолжать — искать схожие фрагменты, подобные пазлу — но ожидание было нежелательным.

Этим утром, он был у старого рипера, отсыпаясь после ночной вылазки именно здесь, а не в своем гараже. Тега проснулся в тот же миг, когда протокол восстановления дал первый удовлетворительный результат, за которым последовало воспроизведение. Изначально, оно должно было предоставить визуальную информацию, но, как показала практика, подсознание сделало все на свое усмотрение.

Это было нечто вроде сна, где по началу Артега не мог ухватить связь с реальностью. Эти чувства были воспоминаниями. Он