торговец раритетными вещами. Крадеными вещами. Он вместе с моим покойным папашей отмывали деньги через поставные фирмы. Когда я стал у руля ликёроводочного завода отмывание прекратилось, так как бухгалтер по закону подлость сдох от рук пьяных гопников, когда те пытались отобрать у него кошелёк. Он унёс с собой в могилу все доказательства их преступлений. И Кузнецов всячески пытается втянуть меня в его делишки, думает, у меня есть эта чёртова флэшка покойного. Но я хрен знаю, где она, как и Тихонов, что перерыл квартиру, но не нашёл ничего. Собственно, как и в доме отца.

По дороге к офису тишину в салоне автомобиля разрывает звонок на мой телефон.

— Загорский, — устало отвечаю я.

— Господин Загорский, вас беспокоит Павлов, — говорит мужчина по ту сторону, и в голове щёлкнуло.

— Слушаю вас, — голос мой дрогнул.

— Нам привезли труп, подходит под описание, — озвучивает он того, чего я боялся.

За полгода я был на опознание пять раз и каждый раз как первый. А после этих посещений помогает только виски в очень больших количествах.

— Сворачивай. В морг езжай, — приказываю водителю, сжимая телефон до хруста.

Умом я понимаю, что Серёжи больше нет, но сердце отказывается в это верить.

Водитель паркуется прямо у входа, но я не спешу выходить, собираюсь с силами. Будто эти пять минут помогут, самому смешно. Открываю дверь и выхожу из машины. Поднимаюсь по ступенькам, только касаюсь ручки двери, как телефон в кармане звонит.

На экране имя человека, которого я не слышал полгода. Хмурюсь, прикидывая, что ему могло понадобиться от меня. Но тогда он мне помог без лишних вопросов, и если ему сейчас нужна помощь, я заднюю не дам.

— Алло, — говорю я в трубке.

— Дэм, — его голос встревоженный. — Он жив…

40

Серёжа

Проблески сознания медленно возвращают меня в реальность. Суровую реальность.

Голова трещит, в глазах будто песка насыпали, веки невероятно тяжелые, но я делаю усилие над собой и всё же открываю глаза. Морщусь от яркого света, пытаюсь поднять руку, чтобы прикрыть глаза, но не могу. Вокруг тишина, чувствую слабый запах лекарств и спирта.

Моргнув пару раз, сфокусировал взгляд и вижу белый потолок с золотыми незамысловатыми узорами и огромную хрустальную люстру. Опускаю глаза и осматриваю комнату, светло-бордовые стены, большие окна увешаны тяжелыми тёмно-красными шторами.

Внезапно слышу скрип двери, и в комнату заходит женщина в тёмно-синем платье до колен, и в белом фартуке — горничная, делаю я вывод. Хочу спросить, где я, но в горле так сухо, что всё, что мне удаётся — это протяжной хрип.

— О, Господи! — испугано пищит женщина и роняет поднос, тот падает на пол с грохотом разбившейся посуды.

Прикрывает рот руками, минуту смотрит на меня как на приведение, потом разворачивается и убегает. Отлично!

Попытка встать не увенчиваются успехом, тело будто деревянное, не слушается, и это начинает настораживать. Всё, что мне остаётся — это крутить головой и понять, что происходит.

Я однозначно лежу на кровати, достаточно мягкой и большой, с шёлковыми белоснежными простынями. По левую сторону от меня, вдоль стены, старый комод с вывернутыми узорами, но в хорошем состояние. На нём свежие полевые цветы, стеклянный кувшин с водой и пустой стакан, а выше зеркало, в котором отражаются окна. Дальше, в углу камин, в который трещит огонь, а рядом с ним два кресла с высокой спинкой и бархатной обивкой.

В открытую дверь появляется мужская фигура, стоит и смотрит, после чего делает шаг и входит в комнату. Мужчине на вид лет пятьдесят, одет в серую рубашку и чёрные идеально отглаженные брюки. Русые волосы причёсаны на левый бок, чуть темнее усы под носом с горбинкой и сдержанная улыбка.

Он подходит к кровати, на которой я лежу, аккуратно садится на самый край и поднимает руку к моему лбу. Внимательно слежу за его движениями и жду, что скажет хоть что-то.

— Пить, — всё же выдавливаю я из себя незнакомым голосом.

Мужчина молча встаёт, идёт к комоду и наливает воды из кувшина, возвращается, просовывает руку под мою голову и подносит стакан ко рту. С жадностью опустошаю его в мгновение, такое ощущение, что первый раз в жизни пью.

Незнакомец ставит пустую ёмкость на прикроватной тумбе и возвращает своё внимание ко мне.

— Где я? — прочистив горло, спрашиваю я.

— В поместье Черкасовых, — отвечает он, и я только щурюсь. — Я Пётр — хозяин. Как вы себя чувствуйте? — смотрит на меня, а мне хочется заржать в голос.

Какое, к чёрту, поместье? Кто эти люди, и что я вообще здесь делаю?

— Вы простите Марту, — тем временем продолжает говорит этот мужчина. — Она испугалась, вы столько времени лежите без движения и….

— Сколько? — хрипло перебиваю его.

— Долго, слишком долго…

— Что я здесь делаю? — раздражённым голосом задаю вопрос. — Что вообще происходит? — мне всё это не нравится.

— Успокойтесь, как вас зовут? — Он тянет руку к моей и ощупывает пульс.

— Что? — хмурюсь.

— Ваше имя, — с лёгкой улыбкой смотрит на меня.

Имя? Моё имя?

— Я… Меня зовут…

Чёрт!

— Не паникуйте только, со време…

Он что-то ещё говорит, но я уже не слышу. Имя… Имя… Имя…

— Сергей! — кричу что есть силы. — Сергей, — с выдохом.

Цепочка из событий, как поток ледяной воды, обрушивается на мою голову.

Дэм! Загорский-старший! Выстрел!

— Мне нужно уйти, — пытаюсь вставать, но без толку. — Что происходит? Почему я не могу двигаться? — занервничал я.

— Ваше тело ещё не осознало, что вы в сознание, — спокойно говорит Пётр. — Как я уже говорил, вы слишком долго были без сознания. Скажу по опыту, то, что вы с такими травмами выжили, просто чудо какое-то. Я обязательно напишу об этом в своих дневниках…

— Мужик, — не даю закончить бред, что он несёт. — Мне нужно уйти, — повторяю я.

Дэм, он… Его папаша наверняка сделал с ним что-то. Мне нужно вернуться, сказать всю правду, сестру его уберечь. Черт!

— Боюсь, это пока невозможно, вы слишком слабы, — мотает головой и, взяв меня двумя пальцами за подбородок, повернул мою голову.

Не знаю, что он там смотрит, но его вдох мне не нравится. Вообще всё это мне не нравится, чёт он