— Полегче, — смеётся и поднимает руки вверх. — Мне блондиночка и даром не сдалась, — удивляет он меня этой фразой. — Я ждал тебя, но не так, — осматривает всё вокруг. — Мог бы позвонить заранее…

— Ты что несёшь, придурок? — злюсь я, не понимая его тупых шуток.

— Давай договоримся без оскорблений, окей?! — разворачивается и идёт к барной стоике, пока я пытаюсь понять его игру. — Будешь? — спрашивает и протягивает мне стакан с янтарной жидкостью.

— Ты очень вежлив, но я, пожалуй, откажусь, — язвительно отвечаю и иду за ним.

— Как хочешь, — пожимает плечами и делает глоток из круглой ёмкости.

— Ты больной на голову? — щурюсь и сжимаю кулаки.

В мой жизни за два дня произошло столько событий, что врагу не пожелаешь. Я потерял любимого человека, убил собственного отца, организовал спасение сестры, вторые сутки не сплю, я устал как собака, я хочу лечь на хрен и не проснуться. А этот разукрашенный играет со мной.

— Вам повезло, что мой отец в командировке, иначе живыми не выбрались бы, — продолжает нести хуйню.

— Где. Моя. Сестра? — рычу, приближаясь вплотную к нему.

— Я уже сказал, ты невнимательный, — усмехается и в его глазах проскальзывает… флирт?

Нет, мне точно надо отдохнуть, мерещится всякое.

— Кир, — зову друга. — Найди её, — говорю, так и не оборачиваясь.

— Любовничек, да? — кивает Сабуров на друга. — Она так плакала, его имя во сне шептала.

Срываюсь, сжимаю кулак и со всей силой бью в самодовольную рожу. По его подбородку тут же стекает капля кровь. Он поднимает руку, тем самым говоря охране стоять на месте. Усмехается, замахивается и впечатывает мне ответку.

— Диалог. Сначала диалог, Загорский, если не идёт разговор, в ход идут кулаки. Понимаешь, о чём я? — трудно дыша, говорит он. — Мне твоя сестра не нужна, это всё папаша и его прихоти, я вообще не по бабам, так что забирай и валите на хрен, — в этот момент по лестнице спускается Кир с хныкающей Дианой на руках. — Мой вам совет: уведите её из города, а лучше из страны.

Киваю в знак благодарность и выхожу из особняка вместе со всеми. Садимся по тачкам и уезжаем.

37

Демьян

Убедившись, что сестра в норме, насколько это возможно, я оставил её с Кириллом и сел на переднее сидение. Ехали молча, иногда слышались только всхлипы Дианы и шёпот друга, что успокаивал её.

Смотрю на них в зеркало заднего вида и могу с уверенностью сказать, что сестра будет в безопасность. Да, он профукал её один раз, но отца уже нет, так что и опасности нет.

— Вам лучше уехать, — говорю я, когда мы уже поднялись в квартиру Киры и сестра ушла в ванную.

— Уедем, сегодня же соберём вещи, — кивает друг. — У меня есть дом в Таллине. — Он налил виски и протянул мне стакан.

— Отлично, — делаю глоток, чувствуя, как горло обжигает. — Береги её, — смотрю на него в упор. — Теперь у неё только ты.

— Конечно, брат. — Он садится на против меня. — Ты куда? — спрашивает, и я опускаю голову.

— Попытаюсь найти… Тело Серёжи, а дальше видно будет.

Сердце сжалось при упоминании профессора.

— Блять! Мне жаль, друг. — Кира взъерошивает короткие волосы. — Я не знаю, чтобы я сделал, если бы с малышкой…

— И не надо знать, — перебиваю его. — Не дай бог пройти через это. И постарайся, чтобы так и было, — с нажимом в голосе говорю ему.

Ночью я их проводил до аэропорта, попрощался и пообещал сестре беречь себя и приехать по возможность к ним. Обещания надо сдержать, но я не уверен, что у меня получится. Смотрю вслед Кириллу, что держит мою сестру за руку, они скрываются за стеклянными дверями.

Выхожу из здания аэропорта и сажусь в тачку Кира, пару минут сжимаю руль и смотрю в пустоту, после чего выруливаю с парковки и еду в сторону дома.

После обыска Тихонова всё верх дном, отчего это место кажется ещё более мерзким. Продать бы его к чертям собачьим, да одна сдерживает: напоминает о маме.

Захожу в кабинет, где сутки назад я убил своего отца. Смотрю на высохшее пятно на кресле и осознаю, что я бы сделал это ещё раз. И пусть это неправильно, что на родителей руку нельзя поднимать, чтобы они не сделали, но он заслужил. Он убил и меня, когда выстрелил в Серёжу.

— Демьян Аркадиевич, — окликает меня кто-то, и я поворачиваюсь. — Какие будут распоряжения? — спрашивает человек из охраны.

Блять!

Я же теперь за всё отвечаю, ещё этот завод чёртов.

— Найми людей и уберите весь этот бардак, — рукой показываю вокруг. — Для начало все документы в сейф, и уволь тех, кому сам не доверяешь. Пока всё. Я вернусь завтра, — говорю я и выхожу из кабинета.

Сажусь в свой «Мустанг» и уезжаю.

Мне надо побыть одному.

До обрыва доезжаю за полчаса, выключаю мотор, беру бутылку с виски и сажусь на самый край. Кромешная темнота, лишь лунный свет освещает это злополучное место.

Смотрю вниз, и внутренность стягивает тугим узлом. Боль адская. Будто тебя сжигают изнутри, и чтобы ты не делал, этот огонь не потушить. Разве что только спрыгнуть вниз. В бездну. В небытие. Не чувствовать ничего. Избавится от тяжести в грудь, от стаи волков, что пожирают твою душу.

Хочется выть в голос, проораться, чтобы хоть чуть-чуть легче стало. Но умом понимаю, что это не поможет. Ничего не поможет, кроме смерти. Но будто слышу голос Серёжи, что твердит не сметь это сделать.

— А как мне, сука, жить?! — ору что есть силы. — Как, блять?!

Сам виноват. Во всём я виноват. Его втянул, сестру под угрозу поставил. Надо было играть по правилам старого кренделя. Сделать так, как он хотел. Пострадал бы только я. Серёжа жил и дальше, не зная о моих чувствах.

Теперь мне с этим жить до конца своих дней.

Мне надо пустить все ресурсы на поиски его тела. Найти его чтобы ни было. Посмотреть в последний раз в его лицо и похоронить по-человечески.

38