Прям лютая.

На небе облачка и ветра практически нет — вон листва почти не шевелится. Да и Днепр лежал красиво, не зеркальной гладью, конечно, но близким образом. Из-за чего ближе к полдню работать стало просто невозможно.

Ученики еще вчера отправились по домам. Сразу, как завершили строить контур крепости. С горем пополам. И так уже давно бы сбежали, если бы не прямой приказ ведунов из рощи. Так или иначе, все остальное уже без них. Благо что оставшегося двора Беромира появились и места для отдыха, и складские помещения, и даже конюшня. И если лошадям еще можно было прожить все лето под открытым небом, то трофейное просо очень не хотелось потерять из-за дождей или еще какого ненастья. А ведь именно оно и выступало тем ядром экономической стабильности, на которое опирался ведун. Купленное по осени жито, которого осталось уже мало, да взятое с роксоланов и кельтов просо…

— Пошли купаться!

— И не уговаривай, — отмахнулся Добрыня.

Остальные тоже не соглашались.

Добровольно лезть в воду люди просто боялись. Поэтому Беромир плюнул на них, фигурально, и отправился один.

Никаких пляжей пока здесь не наблюдалось.

Поэтому пришлось осторожно заходить в виду, выбирая, чтобы зарослей поменьше. Первый раз в реку полез на новом месте, кстати. Поэтому осторожничал. Он бы раньше опробовал Днепр, но так уставал из-за стройки, что не хватало времени и сил. А тут вот сподобился. И так откладывал слишком долго.

Зашел он значит по пояс в теплую воду.

И подавшись вперед, лег на нее да поплыл. И хорошо так, ловко. Тот брасом, то кролем, то на спине. И вообще — балдел как мог. По такой жаре в теплой водичке одно удовольствие. Главное — не нырять. Он разок это сделал и сразу прекратил. Прогретым оказался только верхний слой в метр — полтора, а дальше холодновато.

Вжух.

Что-то свистнуло рядом.

Вжух.

Еще раз.

Беромир даже и не понял поначалу. Но на третий раз приметил, что рядом с ним в воду стрела упала. И близко так — в пределах рассеивания. Во всяком случае, именно мысли о накрытии его и посетили. Даже припомнились вспышками фрагменты фильма про Чапаева.

Вжух. Прозвучало еще раз.

Он нервно и резко обернулся. И почти сразу приметил какого-то незнакомца с луком на левом берегу у дерева в тенечке. Хотя почему незнакомца? Его же лица не разобрать из-за тени, поэтому там мог быть кто угодно.

До стрелка было метров двадцать — двадцать пять. И он промахивался. Видимо, сказывались блики воды и местное качество изготовления луков со стрелами. Особенно стрел, которые отличались по геометрии, весу и упругости даже в одном колчане. И это только по древку. Наконечник и оперение дополнительно вносили свою специфику, из-за которой даже на такой дистанции, даже опытный и умелый стрелок мог вот так мазать. А о том, что он явно не новичок, говорили накрытия. То есть, он укладывал стрелы кучно.

Секунда.

И глубоко вдохнув, Беромир ушел под воду. Начав отплывать в сторону, пользуясь при этом струей течения, чтобы удалиться от стрелка как можно дальше.

Вынырнул.

Вдохнул.

Снова ушел под воду.

И пока его голова была над водой, стрелок, не зевая, еще пару стрел выпустил. А то жертва явно уходила.

Где-то на середине реки Беромир, уже немало замерзший от ныряния, решил просто плыть поверху. Дистанция уже образовалась метров в пятьдесят, и он в целом выдохнул. Если там не попал, то с вдвое большей дистанции и подавно.

Гребок.

Еще.

И стрела чиркнула по голове, распоров кожу до черепа на затылке. Он ее даже сразу не заметил. Широкий наконечник просто чиркнул и ушел в воду.

Еще гребков десять.

И новое попадание. В плечо. Тоже по касательной, но куда серьезнее, ибо слегка задело мышцу и оказалось весьма болезненным. Тут-то его и догнало ощущение ранения головы.

Еще два всплеска и тишина.

Беромир обернулся — лучника под деревом уже не было. Видимо, ушел в ближайшие кусты и по ним отходил. Они вон — к самому дереву подходили. Поэтому ведун перевернулся на спину и так, экономя силы, доплыл до самого кончика стрелки. Где его подхватили и вытащили на берег.

Добрыня на что боялся воды, но все одно — запрыгнул в воду, зайдя по пояс. И один из кельтов.

— Что это было? — как-то ошарашено и потерянно спросил Беромир.

Все-таки кровопотеря уже ощущалась. Да и шок от ситуации.

Подбежала Дарья, всех растолкав. Притащив бинты. Не кипяченные, но она это компенсировала, обильно плеснув на них карболкой.

— Ну и вонь… — пробурчал Беромир. — Этот человек, который с луком, куда он делся?

— В лес убежал.

— Погоню надо отправить.

— А если там засада? — спросил Вернидуб.

— То же верно. Кто сейчас в Священной роще?

— Только ее стражи и хранители.

— Сможешь им сигнал отсюда послать?

— Они не пойдут стрелка выслеживать. Им нельзя оставлять рощу.

— Да я хочу понять — живы они или нет. Может, враг подошел, а мы его прозевали.

— Лучник бы не отходил. — на ломанном местном языке ответил кельт. Погружение в языковую среду творило чудеса, как, впрочем, и две тысячи лет спустя.

— Кто-нибудь его разглядел?

— Одежда наша, обычная, — чуть помедлив, произнес Вернидуб. — А лицо в тени — не разглядел.

— Луки наши, — заметил один из роксоланов. — Он как стрелять начал, мы побежали за своими. И как вернулись, несколько стрел успели пустить.

— Так он от стрел побежал?

— Видать, от них, — ответил Вернидуб. — Одна точно в дерево рядом с ним воткнулась. Я приметил.

— Засада — не засада, а это все так оставлять нельзя. — хмуро произнес Беромир, запах карболки которого явно взбодрил. — Надеваем доспехи и выступаем. Надо осмотреть место, может, он чего приметное забыл.

— А если нападут? — осторожно спросил седой.

— Свяжись с рощей. Вы птицами переговариваетесь. Я слышал. Пусть поглядят — видна ли угроза с их стороны.

— Легко сказать, чем сделать, — фыркнул Вернидуб.

— Так сделайте ее! — рявкнул Беромир. — Что как дети?

— Да как мы ее сделаем?

— Хочешь — с флажками подскажу? Чтобы буквы глаголицы[2] взмахами флажков передавать?

— А что такое флажок?

— Флажок — это древко небольшое с куском ткани, которое приделано к его торцу вдоль