Вскоре мы подъехали к району, где располагалось горное плато Мангуп. Мы свернули на какую-то просёлочную дорогу и петляли по ней до тех пор, пока не уткнулись в оцепление. Знакомый офицер узнал нас и махнул рукой – проезжайте!

Но ехать никуда не пришлось. Дальше плотной стеной стояли люди, и мы вышли из машины. Я сразу же увидел полковника Карла Фридриха. Конечно, он тоже меня узнал, но долго смотрел на мою седину, а затем спросил:

– Это всё свастика?

Я кивнул головой.

– Спасибо, что живой вышел… – протянул он.

Трудно было не согласиться с таким утверждением, но я промолчал. Тут же грянули выстрелы, и я невольно вздрогнул. А «соколиный» глаз грустно сказал:

– Шестой.

– Что значит «шестой»? – не понял я.

– Шестой круг ада, – добавил он.

Я с удивлением посмотрел на полковника. Всё ли у него в порядке с головой? А он, увидев, как я на него смотрю, нервно рассмеялся.

– Чему же удивляться? Если мы убиваем самих себя, то своими трупами стелем дорогу в ад!

Наверное, Карл Фридрих очень долго не спал и плохо понимал происходящее. Вот и мелет невесть что. Откровенно говоря, я этого полковника в таком «разобранном» виде никогда не видел. И хотя мы были в весьма натянутых отношениях, своей выправкой, умением держать себя и иными качествами он служил примером для большинства из нас. Я не мог не признавать этого…

Спустя несколько минут вновь прозвучали выстрелы, и полковник бесстрастно сообщил:

– Седьмой!

Я добавил:

– Тоже круг ада?

– Да, Отто, седьмой круг ада! Но я вижу, вы, мой друг, со мной не согласны…

Я вздёрнул плечами. Полковник явно был не в себе. Поэтому, чтобы от него отделаться, я спросил, где генерал Краузер.

– Там! – «соколиный глаз» кивнул в направлении, откуда слышались выстрелы. – Кажется, он спрашивал вас, господин майор…

Я оставил полковника Карла Фридриха и побрёл в указанном им направлении. Вскоре мне повстречалось ещё одно оцепление. В ожидании, пока меня пропустят, я услышал ещё один залп. «Восьмой» – про себя сказал я и почему-то посмотрел на небо. Мне подумалось, что это салютуют наши воины в честь какого-то события. Как я догадывался – того, которое состоялось ночью возле развалин храма Спаса. Но почему здесь, а не там? Странно…

Наконец я предстал перед своим шефом и доложил, как следует, о своём прибытии. Карл Краузер внимательно посмотрел на меня и потрогал бороду.

– Отто, ты весь седой!

– Зато живой, – улыбнулся я и добавил: – Хотя и хромой.

Генерал Краузер перевёл речь на другую тему.

– Ну вот, а мы здесь…

В этот момент раздался девятый залп, и я снова вздрогнул.

– …кажется, завершили ещё одно дело, – закончил он фразу.

Я снова посмотрел на небо, но тут же опустил голову. А затем протянул шефу листочки с докладом о проведённой в подземелье ночи.

Он взял доклад и сунул в карман, сказав лишь, что об этом поговорим после. А сейчас, дескать, я должен следовать за ним. Предстоит небольшая физическая работа.

8

Мы подошли к яме, рядом с которой стояли солдаты, как я вскоре понял, из расстрельной команды. Они о чём-то переговаривались между собой, ожидая приказания своего командира.

Генерал Краузер подвёл меня к самому краю ямы, и я заглянул в неё. То, что я увидел, меня просто потрясло. Там лежали люди. Десятки, если не сотни людей. Некоторые ещё были живы, и из ямы слышались стоны.

Но это не были ни партизаны, ни местные жители, ни военнопленные. Это были маги. Я узнал их по форме, по необычным знакам на шевронах. Это были те «триста спартанцев», которые ночью раскручивали огненную свастику.

Невероятно! За что же расстреляли этих людей? Я мог предположить всё, что угодно, только не это. Теперь мне становились понятны слова полковника Карла Фридриха. Он вовсе не сошёл с ума. Он искренне не одобрял случившегося, но, как офицер, был вынужден исполнять то, что ему было предписано. Я вспомнил его слова: «…шестой круг ада, седьмой…». Теперь понятно, о чём он говорил…

Мои ноги подкосились, и сделалось дурно. Я ничего не понимал. Лишь сжав волю в кулак, я удержался на ногах и смог здраво рассуждать дальше. Но генерал, кажется, уловил моё состояние, ибо он взял меня за руку и отвёл на несколько метров назад.

– Это вынужденная, но необходимая мера, – послышался голос моего шефа.

Но я как-то слабо его расслышал, как будто бы через слой ваты. Наверное, я всё ещё пребывал в шоке. Вскоре мне дали в руки лопату, и вместе с другими членами нашей «Группы 124» мы стали закидывать яму землёй. Когда мы устали, нас сменили охранники, затем их сменили солдаты из расстрельной команды. Потом вновь пришла наша очередь взяться за лопаты. Так, меняя друг друга, мы наконец сровняли яму с землёй и даже насыпали небольшой холмик. Вскоре рыхлая земля уляжется, и холмик уйдёт вниз, так что его не будет видно вовсе.

На мой вопрос, почему именно мы должны закапывать яму, генерал Краузер сказал, что другие недостойны. Это честь для нас. Я же подумал о том, что после такого «достоинства» самому надо застрелиться.

В этот момент в моей голове что-то шевельнулось. Мне показалось, что однажды я уже видел и этот расстрел, и трупы «спартанцев», и себя, закапывающего лопатой сотни убитых людей. Но где и когда? Не мог же я забыть такое?

И тут же я вспомнил. Это эпизод одной из картинок, что пронеслись у меня в голове перед тем, как я лишился сознания и надолго уснул. Я всё силился вспомнить хотя бы что-то, но память меня подводила. И лишь сейчас, когда я взял в руки лопату и стал закапывать «спартанцев», эта картинка всплыла в моей голове.

Я бросил лопату и отошёл в сторону. Теперь все мои мысли сосредоточились на тех ночных видениях в подземелье. Следом за расстрелом магов я увидел золотую цепь Геракла. Только она теперь состояла не из четырёх разрозненных фрагментов, а представляла целый кусок. Он был длинным и почему-то извивался, как змея. Звенья слегка позванивали, создавая иллюзию движения. Всё было как явно, так и зримо.

Тут же я увидел поблёскивающую на солнце реку. Она была величественна и текла из далёких гор в океан, который виднелся где-то на востоке. Так это же золотая цепь Геракла! Это она так вытянулась, увеличившись многократно в своих размерах, и выглядит теперь как река. Откуда-то свыше мне было спущено: имя ей – Амазонка. Я подумал: «Как Амазонка?» Это же реальная река. Она течёт в Южной Америке. Кажется, её считают самой большой рекой мира. Но при чём здесь цепь Геракла?

Неожиданно я увидел крошечное золотое колечко. Оно находилось на самом дальнем кончике реки Амазонки. Образно говоря, оно было надето на её хвостик так, как бы это выглядело, если бы кто-то такое колечко надел на хвост настоящей змеи. А где у Амазонки хвост? Там, где она берёт своё начало, где её исток. Исток, родник, зарождение… Так, уже интересно.