– Я привела ее, – сказала и разжала пальцы, оставляя Нику в пустоте и темноте.

– Спасибо, Тереза. – Голос Агаты звучал устало. В голосе Агаты чудилось эхо ее неизлечимой болезни. – Иди, дальше мы сами.

– Я на связи. – Зацокали каблуки, хлопнула, закрываясь, дверь кабинета.

– Ну, ты не изменила своего решения? – спросила Агата. На сей раз она не предложила Нике сесть. Наверное, это был знак того, что разговор не продлится долго.

– Нет. Я согласна. – А лучше бы сесть, потому что от волнения вдруг задрожали поджилки. Как ни крути, а прямо сейчас решается ее судьба. Видеть силуэты, отличать тень от света… Кто бы мог подумать, что такая малость может стать для нее самой желанной целью!

– Хорошо. – Голос Агаты сместился куда-то влево, наверное, и сама она переместилась. Вот только Ника не слышала звука ее шагов. Возможно, из-за пушистого ковра на полу. Интересно, какого он цвета? Какого цвета этот вкусно пахнущий розами и морским бризом кабинет? И как выглядит его хозяйка? – В таком случае мы можем начинать. Кстати, здесь присутствует господин Серебряный. Скажем так, как гарант твоих интересов.

Значит, не морской бриз, а мужской парфюм. И господин Серебряный где-то поблизости. А она ведь погуглила. Она все что можно узнала про того, кого Агата назвала гарантом ее интересов. И про его семью… Про семью в Сети было так же мало, как и про семью Адамиди, а вот про самого Серебряного информации хватало. И это была такая информация и такой человек… Агата не обманула.

– Здравствуйте, Ника. – Его голос звучал мягко. И он не назвал ее Доминикой. Откуда узнал? От сына?

– Добрый день. – От неожиданности она забыла, как его зовут. Все на свете забыла. – Что я должна сделать? – Разумеется, кроме того, чтобы стать девочкой для порки для младших Адамиди…

– Для начала я вас проинформирую об условиях и особенностях нашего с вами дальнейшего сотрудничества. Вы не станете возражать?

Зачем же ей возражать тому, чье влияние ничуть не меньше, если не больше влияния Агаты? И не только влияние, но и состояние, если верить Интернету и спискам Форбс…

– Я не возражаю, Иван Матвеевич. – Вот она и вспомнила его имя-отчество. Тоже, наверное, с перепугу.

– В таком случае приступим. Если что-то покажется вам непонятным или странным, спрашивайте. Я с удовольствием разъясню.

Непонятным или странным?! Все! Абсолютно все казалось Нике непонятным и странным! Особенно те цифры, что прозвучали в процессе. Это были какие-то запредельные суммы. Ника не могла мечтать даже о десятой части того, что сулили ей эти люди. Но ей не пришлось спрашивать, все тонкие и непонятные места Иван Матвеевич комментировал сам, а потом еще любезно уточнял, все ли она поняла. А ей хотелось задать лишь один-единственный вопрос – не ошиблись ли они в цифрах?

Не задала. То ли побоялась, то ли постеснялась. Одним словом, просто доверилась этим двоим. Доверилась незнакомцам и невидимкам. Продалась, но задорого. Наверное, это должно было ее утешить, но вот что-то не утешало.

– А теперь, Ника, поставьте свою подпись. – Голос приблизился, и Никино запястье сжали крепкие, пахнущие морским бризом и дорогим табаком пальцы. – Вот здесь. – Он водил ее рукой, словно родитель, который учит первоклашку писать. – И еще вот тут и тут. Все. Спасибо! Поздравляю вас, Ника!

Она поблагодарила. Даже вежливо улыбнулась в пустоту. Она очень воспитанная девочка для порки. Очень воспитанная и, если верить господину Серебряному, очень обеспеченная. Жизнь удалась! Вот только почему-то хочется плакать.

– Ты можешь идти, Ника, – сказала молчавшая все это время Агата.

– Я провожу. – Ее локтя снова коснулись пахнущие табаком и морским бризом пальцы.

– Иван, вы нужны мне здесь. Девочка справится. – Голос Агаты теперь снова звучал откуда-то со стороны. – Ты ведь справишься, Ника?

Конечно, она справится. Она и не с таким справлялась.

– Да. – Она снова улыбнулась вежливой механической улыбкой.

– И не забудь, я хочу тебя видеть сегодня в обед. – От нее не ждали ни ответа, ни согласия, ее отсылали и делали это с равнодушной бесцеремонностью. Так даже лучше. Всегда хорошо, когда знаешь правила игры.

Агата снова заговорила, когда Ника была уже у двери, и медальон на ее груди тревожно вибрировал, предупреждая о преграде.

– С Ариадной все в порядке? Больше никаких сбоев?

– Спасибо, с Ариадной все хорошо.

– Надеюсь, скоро она тебе не понадобится.

Это прозвучало почти как благословение. Это примирило Нику и с холодностью, и с равнодушием Агаты.

– Я тоже на это очень надеюсь, – сказала и торопливо нашарила ручку двери.

С той стороны ее никто не ждал. Тереза не была такой же доброй, как Артем Игнатьевич. Она ушла по своим неотложным делам и оставила Нику одну в незнакомом месте.

Нет, не одну! У нее есть Ариадна. И прямо сейчас Ариадна прокладывает для нее безопасный фарватер между скалами и подводными рифами виллы «Медуза». Нужно лишь сосредоточиться и слушать голос в наушнике. Неподвижные препятствия. Движущиеся объекты. Одушевленные и неодушевленные. Ни одного больше двух метров, ни один не использует траекторию в виде синусоиды. Все хорошо, все нормально. Не нужно ничего бояться.

Она и не боялась. Почти… И вперед шла с гордо поднятой головой. Не шла, а вышагивала. Всем врагам назло. Всем невидимым врагам назло. Несколько раз ей попадались «движущиеся одушевленные объекты», которых Ариадна классифицировала как персонал. Один раз с ней даже заговорили. Голос был женский, вежливый и чуть удивленный. Эта женщина тоже была из персонала. От нее вкусно пахло выпечкой, наверное, она работала на кухне вместе с Рафиком Давидовичем. Наверное, она знала про Никину слепоту, потому что поинтересовалась, не нужна ли ей помощь. Соблазн был велик, но Ника устояла, лишь уточнила, в какой стороне гостевые комнаты. Оказалось, что идет она верной дорогой. Еще метров двадцать-тридцать по наружной галерее, а дальше будет поворот направо. Свернуть, подняться по лестнице на второй этаж и – вуаля! Она так обрадовалась близкой победе, что потеряла бдительность. Они обе с Ариадной потеряли. А может, в памяти Ариадны просто не значились ступеньки… Две несчастные ступеньки, ведущие вниз. Их ничтожности хватило, чтобы сбить Нику не только с маршрута, но и с ног.

Падать было сначала страшно, а через мгновение больно. Но испугалась Ника не за себя, а за Ариадну, первым делом схватилась за медальон, проверяя, цел ли он, и только потом схватилась за разбитую коленку. Похоже, коленке досталось сильнее, чем медальону. Больно и обидно было до слез. А Ариадна уже мурлыкнула в наушнике:

– Олег Троекуров, гость. Вадим Лазицкий, гость. Расстояние до объектов три метра.

Объекты были близко. Так близко, что если бы захотели протянуть руку, то дотронулись бы до Никиного плеча. Но они не захотели.