— Я верну тебя дракону, — сквозь шум услышала её голос.

Без раздумий потянулась к ней, уже готовая в ледяное море уйти. Еле успела прищуриться. Лапа Догоды упала на змейку, и её мозги брызнули мне в лицо.

Он разозлился моему порыву слинять. Так сильно, что сомкнул окровавленные когтистые пальцы на моей шее и поднял меня над землёй. Я ухватилась за его лапу, заболтала ногами навесу.

Догода замахнулся и швырнул меня в сторону двухэтажного дома из камня, что стоял на берегу. С такой неистовой силой швырнул, что я пролетела над головами воинов и, не снижаясь долгое время, улетела на балкон второго этажа, где точным ударом попала в дверной проём и уже кубарем пролетела по красному ковру.

Распласталась и смотрела в ужасе на потолок, не могла прийти в себя. Приблизительно так летают. Только мне нужны крылья в любом случае.

Об красный шерстяной ковёр с белым орнаментом содрала кожу на коленях, когда по нему прокатилась. С регенерацией у меня совсем плохо, поэтому, страдая от ушибов и прихрамывая, я ковыляла к балкону, осматривала чужую спальню.

Мебель тёмно-коричневая, лакированная. Стоял письменный стол с компьютером, шкаф пузатый на ножках с тремя дверцами. На дверце посередине висело зеркало. Проходя мимо него, я помахала себе рукой. У стола обнаружила на полу чёрное перо.

Здесь жили гарпия Маруся и её любимый муж Костя. Я искала в себе жалось к ним, но не находила. Я искала в себе хоть какие-то чувства, хоть капельку любви. Что ещё недавно чувствовала, но словно тьма окутывала меня внутри. Было похоже, что зверь пробуждается, но нет, никаких животных признаков пока не было

Крутя в пальцах чёрное перо, я вернулась к шкафу. Маруся была моего роста, и чёрные кроссовки, что лежали в шкафу, оказались как раз.

Дверь, что вела на широкий балкон, была частью панорамных окон. Вид на море, конечно, впечатлял, но там было зрелище поинтересней.

Вышла наружу. Ветер растрепал мои волосы.

Битва закончилась, Теплокровные победили. Лежали трупы, между ними ходили оборотни в облике людей. Группа Демонов у леса доедала огромного змея.

Я перемахнула через ограждение балкона и по фасаду спустилась вниз, оказалась на террасе. С неё я вышла на берег моря и сразу наткнулась на Любовь Ивановну Снегурочку. Смешно звали её волчицу, но только на слух смешно, в бою Снегурка лютая, ледяная женщина.

Любовь Ивановна подтянула юбку, что при обороте упала на талию. Прикрыла красивую полную грудь. Светло-русые волосы трепал ветер. Она заворожённо смотрела на мёртвого мужчину-змея.

Человеческую часть тела отделили от змеиного хвоста, и он истёк кровью. И так, бледный, посинел сильно. Строгое лицо с высокими скулами, красивый абрис губ, тонкий длинный нос, брови сине-чёрные и волосы, как морская тина, высыхали на камнях. У молодого Хладнокровного было очень красивое мускулистое тело без единого волоска.

— Он тебе нравится, — констатировала я.

— Нет, — волчица усмехнулась, но я почувствовала её неожиданное смятение.

— Раньше не было разделений на Теплокровных и Хладнокровных, все были Многоликими, — сказала я, потому что Ардис много рассказывал. — Ничего удивительного, что ты так смотришь на него.

— Как я на него смотрю? — Она покосилась в мою сторону холодными светло-голубыми глазами. — Это враг, я его изучаю.

— Врёшь.

Я обошла её стороной, и лютые взгляды волчицы меня не волновали.

Значит, правду поговаривали, что Любовь Ивановна Снегурочка жила на Изничке. Все говорят, что с волком. Тут к Догоде не ходи, со змеем она жила. И хотя мой отец у неё память отобрал, судя по всему, жила Снегурка на Изничке весело, аж затосковала, пока разглядывала дохлого змея.

Будут мне врать всем племенем, что Хладнокровные от нас отличаются. Только тем, что однажды хотели отомстить людям за смерть отца. Вот и все отличия. И хотя кругом одни двуликие… Ну и что? Так Природа распорядилась, чтобы оборотней обуздать. Были бы все Многоликими, вымерли бы люди. Или стали нашими рабами. Что тоже неплохо.

— Что у тебя там в голове? Мне холодно от твоего состояния, — услышала я голос Геннадия Гурьяновича.

Он в облике человека сидел на камне, и сразу я его не заметила. Пинал голой ногой оторванную конечность с перепонками и тоскливо смотрел в сторону Демонов, которые тащили своих мёртвых товарищей ближе к дому.

— Я ищу причину, почему так получилось, — ответила я. — Почему двуликие так разделились? Ведь у Теплокровных и Хладнокровных есть свои племена, кровосмешение запрещено. Так и жили бы мирно.

— Представь, что мы с Ардисом подписали мирный договор, он отказался от идеи уничтожить человечество, — Догода сам себе усмехнулся. — С кем бы ты осталась?

Он поднял на меня голубые в этот момент глаза. В солнечных лучах они горели и были невероятными. Увлекали на себя всё моё внимание.

— Мне правду сказать? — прошептала я.

— Да, — кивнул он. — Не надо врать.

— Ты ругаться будешь.

— Нет конечно. Ты что, маленькая, чтобы тебя ругать. Ты уже, — он печально усмехнулся, — женщина.

— Неправда, я девушка.

— Ясенька, на вопрос ответь.

— Я останусь с тем, кто сильнее, — выпалила я и поджала губы в ожидании скандала.

— Ничего другого от тебя не ожидал, — усмехнулся Геннадии Гурьянович и проехался по мне похотливым взглядом. — Мысль, что Хладнокровные и Теплокровные могут жить вместе только потому, что двуликие, даже не допускай. Змей быть в Лесу не должно.

— Это кто ещё сказал? — возмутилась я, потому что мысль о примирении мне невероятно нравилась.

— Ром сказал, тот, кто привёл Многоликих в этот мир, — спокойно ответил Геннадий Гурьянович. — Жить будут только Теплокровные...

— И Многоликие, — закончила я. — Потому что во времена Рома все оборотни были Многоликими.

Он внимательно на меня глядел, хмурился, словно пытался что-то высмотреть во мне. И я почувствовала, что он делал именно это. Пытался залезть внутрь меня.

Я пошатнулась, шарахнулась назад себя, а он медленно поднялся на ноги.

— Пусти меня, я хочу глянуть, что там в тебя Ардис засадил.

— Нет, — ошарашенно прошептала я. — Он смотрел внутрь меня, он смотрел воспоминания! Это больно. Я не позволю.

— Ему позволила, а мне нет? — зарычал волк и в пару шагов достиг меня, схватил за плечи и тряхнул. — Ясна! Ты понимаешь, что на кону существование миров?!

— Гена, — взмолилась я, глядя в его серо-голубые бездонные глаза. — Пожалуйста, не мучай меня. Это отвратительно. Я защищаюсь, у меня есть своя внутренняя защита. Если каждый колдун будет ползать во мне...

Он склонил голову на бок и внимательно смотрел в глаза. Его колдовство было горячим. Прикоснулся к моим губам и подарил поцелуй. Но я ему не отвечала. Его язык вошёл в рот, всё там облизал и проехался по моим губам.