Она подбросила в огонь несколько поленьев, чтобы огонь не потух.

– Я все! – крикнула Лия.

Но Гай вернулся один.

– Лин проверит, что там дальше. Я же говорил, мы не заходили далеко. Дайм научил, как отправлять поисковое плетение, так что, теоретически я знаю, что проход есть. А вот, что там на самом деле, – он пожал плечами.

– И что мы будем делать? Это же надолго?

– Ждать. А ты спать.

– Что? – Лия обернулась к брату, чтобы увидеть, как в нее летит маленькое слабое плетение.

– Это всего лишь сонное заклинание, – услышала она. – Тебе нужно прийти в себя.

* * *

В яблоневом саду все было по-старому. Бутоны на деревьях соседствовали с красными плодами. Запахи смешивались в чудесный коктейль, рождающий только счастливые эмоции.

Увитая плющом терраса особняка тоже ни капельки не изменилась.

Да и почему она должна была меняться? Снаружи это место оставалось постоянным. Осколок стабильности в цитадели хаоса. Нет, здесь не должно быть изменения, иначе, как понять, что ты уже на месте? Лия медленно шла по тропинке, чувствуя, как ветер играет с распущенными волосами. А ведь спать она ложилась с косой. Сон. Это просто сон.

Не просто.

Удивительный сон, в котором она оказалась против своей воли. Ведь так?

Скрипнули ступени, когда она поднялась по лестнице.

Здесь все было знакомо с детства, и даже память не имела ничего против этого места. Удивительно. Дом снов, о котором она позабыла.

Темный коридор, бесконечно длинный, словно нарисованный искусным художником, ненастоящий, теряющий кусочки стены, словно мозаичные детали. Но на их место тут же встают новые – более яркие.

Лия сделала несколько шагов, и дверь закрылась за ее спиной, отрезая от солнечного света. Ее отправил сюда Гай? Не может быть. Он не знала об этом месте. Или это она не спрашивала его?

Одинаковые двери, которые кто-то запер, чтобы случайные гости не могли их открыть. За любой из них, возможно, скрывается та часть ее памяти, что никак не проснется, ее прошлое. Но, может статься, что там и нет ничего, просто сны из ее детства или те, которым только предстоит явиться в этот мир.

Мимо пролетел порыв ветра, принеся с собой сладковатый запах белых роз. И Лия не смогла удержаться. Она пошла следом за ним, минуя двери, лестницы и коридоры, не замечая, идет она вверх или вниз, вперед или назад. Здесь это все не имело никакого значения. Второй это этаж или третий? Подвал или чердак? Прошлое скрывается за соседней дверью или будущее? Она не знала. Не помнила.

Ветер завертелся маленьким смерчем, останавливаясь перед единственной не имевшей цвета дверью. Белой. Он не мог попасть внутрь, но приглашал ее. И девушка решилась. Это ведь сон. Во сне не случается ничего плохого. Станет страшно или больно, и она просто проснется.

Дверь раскрылась медленно, без единого звука, очень мягко и плавно.

Светлая комната, наполненная почти осязаемым прошлым – запах старых книг и яблочного пирога, букет засохших роз на крохотном столике. У окна стояла девушка в длинном, словно сотканном из света платье, и наблюдала, как на улице волны разбивались о высокие неприступные скалы. Ее волосы горели пожаром в лучах солнца, которое, словно в насмешку, золотило всю комнату.

Она обернулась, улыбнулась замершей на пороге Лие:

– Здравствуй. Я так долго тебя ждала…

– Мама?

– Здравствуй, доченька. Вот ты и пришла.

Лия смотрела на девушку, которая выглядела ее ровесницей, и пыталась осознать, что это действительно ее мать. Юная, очень красивая и с безмятежной улыбкой на лице. Непохожая на портреты, что она видела раньше. Там была женщина – серьезная, много пережившая, тяготившаяся опытом и знаниями, что он принес. Сейчас же Лие улыбалась чистая, непорочная душа, слишком светлая для этого мира.

Тинара шагнула к ней, но ближе не стала. Комната словно увеличилась в длину, даже бликов на полу стало больше.

– Ты жива? – удивленно произнесла Лия.

– Нет, – девушка рассмеялась, и по комнате, словно волны, расходясь кругами в воздухе, поплыл ее смех. – К сожалению, я не жива. Но не бойся, жизнь прекрасна даже тогда, когда нет возможности видеть настоящее солнце и вдыхать настоящий воздух. Разница между нами, лишь в том, что ты можешь выбирать, куда идти, а я этого выбора была лишена. Все, что есть – эти стены и моя фантазия.

– Мне жаль…

– Жаль? Но почему?

– Это же из-за меня, – Лия начала говорить, но Тинара лишь грустно покачала головой.

– Я была самонадеянна. И глупа. Променяла огромный мир на жажду обладания тем, чего иметь не могла. Не должна была иметь. Судьба распорядилась так, а не иначе, я же попыталась ее переиграть, позабыв, что игры – это не мое. Я виню себя каждый день. Моя ошибка, что я не слушала того, кто говорил мне правду, пусть и врал при этом. Сейчас тебе не понять, но и я не могу сказать большего.

– Мама, – Лия всхлипнула.

Вот она – ее мать. Лия попыталась подойти к ней, но мир снов не давал этого сделать. Шаг вперед словно уносил на два назад. Солнечные лучи из окна ломали стены и смеялись над девушкой, призывая что-то сделать. Но все, что оставалось, это бессильно смотреть, как медленно тает фигура из золотисто-белого света. Даже воздух и тот проходит сквозь нее, развеивая как песочную картину.

Призрак прошлого. Призрак, к которому невозможно прикоснуться, нельзя обнять, нельзя почувствовать. То, что утеряно, и что не вернуть.

– Я рада, что Грегориус смог тебя научить приходить сюда, – Тинара провела рукой по оконной раме, и на ее ладони осталась солнечная пыль, которую она отправила в полет по комнате легким вздохом. – Ему трудно давалось знание об этом месте, сколько я сил потратила, ты даже представить себе не можешь! Сейчас это так смешно вспоминать! Но оно себя окупило. Ты здесь.

– Я часто бывала здесь раньше, но никогда не видела тебя. Почему так?

Как же Лие хотелось назвать ее мамой, но останавливало что-то неясное, никак не хотевшее обретать ясные очертания.

– Ты не помнила меня. Твоя собственная память заперла все двери, что могли нарушить покой. И я не хотела, чтобы лишние переживания беспокоили тебя. Мне тоже было больно расставаться с тобой, но все, что я сделала, была для твоего блага. Для тебя и Гая.

– А сейчас…

– А сейчас ты все вспомнила, – нежная улыбка скользнула по становившимся все светлее губам.

– У меня в голове каша, я не могу разобраться, что правда, а что вымысел, – Лия не хотела жаловаться, но слова сами вырывались. – Гай верит мне, но я сама не могу себе поверить!

– Тебе будет трудно, я не пугаю, просто говорю как есть. Испытания, что грядут, заставят усомниться в себе. Но ты – хранительница силы, в твоей груди бьется сердце, храбрее которого не видел мир. Мне жаль, что все, о чем я могу рассказать так расплывчато и мутно, но это все, что они позволили мне.