– Почему-то я не удивлён, – фыркнул Нестор. – Небось донесли добрые соседи?

– Точно, объявились «добропорядочные граждане», живущие по соседству и желающие отхватить у сироты кусок земли; жил он в зоне индивидуальной застройки, как и мои старики. Короче, началась тяжба, по статье Виктору грозило до четырёх лет тюрьмы или штраф триста тысяч рублей, что для него было совершенно неподъёмной суммой. За него вступились все от мала до велика, даже директор школы, собрали подписи и защищали в суде, и, думаешь, чем всё закончилось?

– Он проиграл.

– Верно, скостили штраф до двухсот пятидесяти тысяч.

– Жесть! И чем всё закончилось в итоге? Ты решила вмешаться?

– Через день после судебного вердикта судья отменил решение, вернул дело на доследование, а участкового Порожнина, балующегося наркотой, как оказалось, уволили.

Нестор кивнул.

– Так я и предполагал. После чего тебе и предложили работать в «Призраке».

– Тогда организация называлась по-другому.

– «Рога и копыта»?

Жанна погрозила ему пальчиком.

– Копытами мы не занимаемся. Контора называлась «Независимый аудит». Мне предложили работать в ней после того, как я на свой страх и риск покопалась в мозгах владельца компании сантехники, тирана и самодержца, ни во что не ставящего мнение коллектива. В последнее время он просто озверел, обманывая подчинённых и тратя все деньги компании на приобретение яхт, машин и особняков за рубежом.

– Как же тебя вычислили?

– Тем же способом, что и тебя: социальный нейромониторинг всех событий в стране, включающий финансовый, медицинский и сетевой.

Нестор допил кофе, размышляя.

– Значит, мир дошёл до ручки?

– Что ты имеешь в виду под «ручкой»?

– Полный контроль над человечеством. Если уж начали подключать медицинский мониторинг.

– Да, ходить в поликлинику по нынешним временам становится вредно для здоровья.

– А что будет со мной?

– Ты прошёл испытание, предложат условия, от которых ты не сможешь отказаться, и начнёшь работать.

– А если я всё-таки откажусь?

Она скептически изогнула губы.

– Тебя устраивает твоё положение? Ни к чему не стремишься? О будущем не думаешь? Так и собираешься прожить всю жизнь простым нотариусом?

– Нормальная работа.

– Зачем же ты тогда вмешивался в жизнь других людей, пытался восстановить справедливость, изменить поведение негодяев?

Нестор покатал пальцем по столу комочек салфетки, поднял глаза.

– Если честно – сам не знаю. Что-то толкает душу… неправильно же, когда какая-то сволочь измывается над хорошими людьми.

– В таком случае тебе самое место в «Призраке». Ты ещё не осознал своих преимуществ до конца, а когда поймёшь – всё станет на свои места. Хотя… – Глаза женщины затуманились. – Есть, конечно, нюансы…

– Какие?

– Ну хотя бы риск не вернуться в собственное тело. – Жанна тихо рассмеялась, пряча в глубине глаз странную печаль. – Однажды со мной такое случилось… Но вообще можно погибнуть при исполнении, как Даманский.

– Я не боюсь.

– Бояться надо, это правильная реакция на угрозу и смертельную опасность, зато и праздники ярче после победы над обстоятельствами и собой.

Внезапно один из парней за соседним столиком (Нестор заметил их приход давно, однако занятый беседой с Жанной не стал анализировать соседство, оба накачанные сверх меры, в одинаковых клетчатых рубахах и белых безрукавках), широкий, с «казацким» чубом, встал и подошёл к столику слиперов.

– Добрый вечер, красавица, – сказал он, не глядя на Нестора. – Можно присесть?

– Нет, – сказал Нестор.

Качок посмотрел на него как на муху, собрав морщины на лбу.

– Муж, что ли?

– Муж, – вежливо подтвердил Нестор.

– Ага… баба у тебя – высший сорт! Не познакомишь?

– Прошу вас быть осторожней с выражениями. – Нестор начал закипать, но решил не связываться. – Вы вот-вот упадёте с высоты своего самомнения на уровень вашего интеллекта.

– А? – озадаченно открыл рот парень с чубом.

Захотелось поэкспериментировать.

– Разреши? – Нестор глянул на Жанну, кивнул на качка.

– Давай, – согласилась она, не испытывая никакого страха, в глазах – лишь весёлое любопытство.

Нестор перебрался в голову парня, привычно оглядел «горизонт» его сознания.

Качка звали Дорик (Дорвальд Семёнович Капустян, сын известного в Москве ресторатора), а его сотрапезник оказался родным братом (Нестор только сейчас сообразил, что они очень похожи) Валиком (Валентин Семёнович Капустян, двадцать семь лет, нигде не работает). Странно было увидеть обоих в ТРЦ, да ещё в семейном кафе, пьющими чай, так как, судя по информации в памяти Дорика, оба предпочитали шататься по ресторанам отца и были богаты. Но разбираться в причинах появления «ковбоев» в ТРЦ «Пятая Авеню» Нестор не стал, просто всадил в мозги парня программу поведения и вернулся обратно в тело спустя всего пять секунд после «засоса».

Дорик вдруг вытянулся чуть ли не по стойке «смирно», посмотрел на него.

– Извините за грубое поведение, сэр.

Первёл взгляд на Жанну.

– Простите, пожалуйста, мадам, мой мозг не всегда в состоянии чётко различать реальные и парасоциальные, то есть воображаемые, отношения. Постараюсь вести себя прилично. Будьте здоровы.

Повернувшись, он отошёл к брату, вставшему из-за стола в состоянии шока.

– Ты чё, братан? – пробормотал Валик.

– Идём отсюда, потом объясню.

Дорик пошёл к выходу, за ним потопал обалдевший братан, озадаченно оглянувшийся на Нестора.

– Что ты ему влепил? – поинтересовалась Жанна.

– Все десять библейских заповедей, – ответил Нестор.

Она прыснула.

– Квадратный корень…

– …из минус единицы! – закончил он, рассмеявшись.

– Далеко пойдёшь.

– Постараюсь.

– Хотя Хвощёв прав.

– Кто?

– Глава нашего информационного отдела, айтишник от Бога и хороший психолог.

– В чём он прав?

– Ты человек порыва, внезапного решения. То спокоен, как бог терпения, то взрываешься.

– Меня мало что волнует, – согласился он. – Но многое бесит.

Жанна одарила его жемчужной улыбкой.

В Москве сохранилось немало памятников былой роскоши дореволюционной России, не только особняки, усадьбы, гроты и церкви, но и утилитарные сооружения, предназначенные для выполнения бытовых, технических и сторожевых функций. К примеру, таковым считалось строение двадцать семь по адресу: 6-й Лучевой просек, 21, – представлявшее с виду башню для попавших в опалу царевен.