–– Точно. Налим! – подпрыгнула на месте Марина.

–– Опасная рыба. Хищная. Хладнокровная. Но на крючок при правильной насадке попадается.

–– Это так. А наш Налим уже… того, попался, подтащить в садок осталось. Но, Ника, в силу того, что здесь скоро появятся твои братцы…

–– Да, эту охоту надо ускорить. А может, Марин, что если я Вадима открыто попрошу об одолжении?

–– И какая ему от того будет выгода? – скосила подруга глаза.

–– Не знаю пока. Надо подумать.

А в это время объект девичьих раздумий подъезжал к своему офису. Наумов был собой недоволен. И не на шутку озадачен. Потому что задавался вопросом: куда подевался его шарм, безотказно ранее действовавший на дам всех возрастов и характеров. Он ли не хорош собой? Лицо, фигура… да эта детка даже кубики его литые уже видела, в полном количестве, и никакой реакции. Вернее, реакция была противоположной той, которую обычно сразу же выдавали женщины. Нет, глаза ее синие сверкнули, как сейчас помнил, но ничуть не затуманились.

А потом? Она же сама признала, что он достиг в жизни многого. У него такой опыт, такие клиенты! Разве, он перестал быть лакомым куском для незамужних дам? Что происходило? Нет, уже ведь недвусмысленно начал намекать этой блондинистой милашке о своем к ней интересе. И так, и этак. Разве, стал бы возиться с какой другой девчонкой выскочкой и уделять ей драгоценное время? А с этой несколько дней подряд нянчился. И опять же продемонстрировал и свою профессиональную хватку, и организованность, и… чего уж там, чуть ни прямым текстом заявил, что готов закрыть глаза на ее вмешательство, кратковременное, разумеется, в его сферу деятельности в обмен… да все понятно должно быть, что от нее хотел, не девочка ведь восемнадцатилетняя.

Далее Наумову еще припомнилось, как шептал в ее ушко, чуть ни поцеловал шейку, касался недавно щеки Вероники, руки, плеча, талии. Это же все красноречивые доказательства его мужского интереса. Хм! Зря, наверное, эти моменты припомнил, потому что этот самый его мужской интерес так и восстал теперь… в тесных джинсах. Черт! У него вон, какая большая и крепкая заинтересованность в этой женщине, а она ему без конца на порог указывала. Как так? Это же противоестественно. И потом, он же чувствовал, что этот интерес взаимен. Никак не мог ошибиться, ни с его опытом… хм, и в этой сфере тоже.

А ее взгляды? Они были сигналом к действию и для менее чувствительного мужчины. Разве нет? Ника только думала, что он не замечал синих искр из-под ресниц, румянца на щеках, прикусывания пухлой губки. А эти ее нервные ерзанья в салоне его машины, одергивания кофточки? Кстати, верхняя пуговица на ее блузе сегодня так и норовила расстегнуться на груди. Потому что там ткань очень натянулась на упругих полушариях. Хм, и их размер Вадиму нравился. Так и хотелось руку наложить.

–– Дьявол! – прошипел, так как джинсы совсем сделались тесны.

Да, с воспоминаниями надо было заканчивать. Он же уже приехал, и следовало выходить из машины, а тут… такое. Хотя, его поджидал всего лишь Тимофей. А мужики не обращают много внимания на внешний вид друг друга.

–– Привет. Долго ждешь? – поприветствовал друга, заметив, как тот тоже выбрался из автомобиля и пошел навстречу.

–– С полчаса. Ты же говорил, что находишься в офисе, а сам…

–– Надо было отъехать! – отчего-то завелся Наумов. – А тебе невмоготу стало увидеться на ночь глядя?

–– О! Как глазами засверкал. Что с тобой? Я помешал, что ли? У тебя удовольствия свободного мужчины на мази были, а я поперек встал? Что? Правда, что ли? И кто она? Молчу, молчу, не востри на меня рога, бык.

–– Надеюсь, тебя действительно дело сюда привело.

–– Как иначе? А говорить на улице станем, или в помещение зайдем?

–– Проходи. И скажи, как Инна…

–– Из-за нее и приехал. Что скажешь? Та девчонка сопливая не станет больше на моем горизонте крутиться?

–– Почему это она сопливая? – Вадим сам не понял, чего так взъярился. – Ей не шестнадцать и даже не двадцать!

–– А отчего ты кипятишься? Все из-за сорванного свидания? Брось! Тебе ли жаловаться? Да только свистни… взять хоть Ленку, моего помощника, она здорово на тебя запала. Или, скажешь, не заметил? Не ври мне, о ее страсти у нас все шушукаются. Хоть сейчас набирай номер – прилетит. Ну, а ты даешь, нашел из-за чего на друга обижаться…

–– На вопрос отвечать будешь? – все так же мрачно смотрел на Махова Наумов. – Как Инна себя чувствует?

–– Хм! Лучше. Вроде бы успокоилась. Как я проворонил, что она таблетки свои перестала пить? А тут еще начало лета!.. Если помнишь, у нее часто в этот период… хм, недомогание случается.

–– А у тебя, что в конце весны, начале лета случается? Зачем дал ей повод нервничать?

–– И ты туда же? Совсем, что ли?! Сказал же, что на других баб с некоторых пор не смотрю.

–– Сказал. Но так ли это? Сам знаешь, я за тобой не слежу, а вот другие «наблюдатели» всегда найдутся. И что, если Вероника откопает твою Машку, Красоту Года?

–– Города!

–– Что?

–– А! Неважно!.. Не откопает. Потому что я с ней давно порвал.

–– Так ли это?

–– Ты мне не веришь? Другу? Да не смотри на меня так. Не сплю я с ней больше. Был грех, но одумался. А она еще мне по больному так полоснула! Помнишь, заявила, что беременна? У меня от этого дыхание перехватило, а в груди… в общем, разные чувства рвали на части. А оказалось, что соврала баба. Потом рыдала, что финт такой выкинула от большой любви ко мне, вернуть хотела. Ха, будто я ей когда-то принадлежал. Но я все, у меня как отрезало. Могу поклясться, чем хочешь.

–– Не нужны мне твои клятвы, но смотри, чтобы Вероника ту историю с Марией не раскопала.

–– Говорю, что у меня там все – так и есть. Только пришлось ремонт ей сделать, чтобы зла не затаила, да еще кое-чего подкинуть. А сам я к ней больше ни ногой.

–– Я предупредил.

–– И чего ты меня этой девчонкой пугаешь?! Вероника, Вероника! На кой черт, ты вообще с ней валандаешься?

–– Так надо.

–– Кому? Мне точно – нет. Зачем-то подпустил ее ко мне совсем близко…

–– Она сама бы прокралась, потому что упертая, а так увидела только то, что надо было.

–– Уверен? Но как бы ни было, а я больше не хочу, чтобы эта Вероника крутилась возле моей жены. Инна только успокоилась, тот случай вспоминать перестала, а эта вертихвостка снова расшевелила былое.

–– Не называй Нику так, никакая она не…

–– Нику? Погоди! Да не запал ли ты на блондиночку? Неужели, угадал? Вот даешь! Вокруг тебя такие красотки вертятся, себя чуть ли ни на блюде преподносят, а ты на пигалицу глаз востришь…

–– Теперь «пигалица». Да что ты ее все обзываешь? Не нравится мне это.

–– Вот, вот! Я и говорю! А девчонка еще и дикая совсем, такая в койку сразу не прыгнет, за ней бегать придется. А оно тебе надо?