Удар с потягом в подколенный сгиб, заставивший варисурга рухнуть на одно колено, снова поворот с ударом локтем в горло, пара быстрых шагов, удар кинжалом под вздох, подшаг к попятившемуся варисургу и опять удар.

Боль от пореза в плече, шаг навстречу несущей неизбежную смерть гвизарме, отвести ее в последний миг клинком кинжала, использованного вместо щита, и вот оно, лицо рычащего варисурга, мешком свалившегося под ноги с почти отсеченной головой после удара лезвием топора.

На жрецов, ошеломленных неожиданно оказавшимся среди них вихрем, сеявшим вокруг себя смерть, с новой силой бросились Ториан с Бистом и Галуг.

Затем их атаку поддержали сыновья старого Анлея и сам Анлей с залитым кровью лицом, что-то гневно орущий, другие жители Лоринта, воспрянувшие духом после произошедшего на их глазах избиения. Адепты бога смерти окончательно дрогнули. Отступая шаг за шагом, они пятились по улице, и, в конце концов, их отход превратился в бегство.

Бежавших варисургов, несмотря на все усилия Дариуса, преследовать не стали, слишком уж разошелся пожар, грозивший уничтожить весь Лоринт.

Воды из колодца не хватало, и тогда Ториан вместе с сыновьями Анлея проделали в изрядно подгнившем со стороны озера частоколе изрядную дыру, сквозь которую выстроившиеся цепочкой жители Лоринта и передавали друг другу наполненные ведра. Селение сумели отстоять, и все же треть домов пламя успело охватить так, что тушить их оказалось делом бесполезным.

Дариус, изредка вздрагивая всем телом, сидел на том самом бревне, где так недавно они сидели вместе с Эликой, безучастно глядя на происходившее вокруг него и все еще сжимая в руке топор с искалеченным лезвием. Чужая кровь залила его с ног до головы, и даже на губах чувствовался ее солоноватый привкус. Затем, словно опомнившись, гонорт посмотрел на безнадежно испорченный топор и отшвырнул его далеко в сторону.

Люди проходили мимо него с опаской, ведь кто-то из них видел сам, а другим уже успели рассказать, что смог сотворить этот человек.

Наконец, к нему подошел Ториан, присел рядом, обняв рукой за плечи, и сказал:

— Дар, мы обязательно найдем Элику, обязательно, слышишь!

Дариус молча кивнул, соглашаясь: конечно, найдем. Только где искать?

Среди погибших ее не нашлось. Мать девушки и объявившийся Сол, выглядевший виноватым из-за того, что не смог защитить свою семью, осмотрели все тела погибших, среди которых были и женщины, и дети: варисурги действительно хотели уничтожить всех.

Оставалось только предположить, что варисурги увели Элику еще до того, как начался бой. Или… или она в одном из тех сгоревших домов, от которых все еще несло жаром.

К Дорвану приблизился староста Лиден, хромающий больше обычного, с глубоким порезом на лице.

— Спасибо, гонорт, если бы не ты и не твои люди…

Дариус посмотрел на него, подумав: «Если бы не я и не мои люди, ничего с Лоринтом не случилось бы. Только из-за нас варисурги сюда и заявились».

Рассвет наступил, сопровождаемый плачем и причитаниями людей, которые потеряли своих близких. Погибших оказалось так много, что скромный погост Лоринта грозил увеличиться в размерах сразу в несколько раз.

Дождавшись рассвета, Дариус пошел на берег озера, скинул с себя окровавленную одежду, наскоро ее сполоснул, тщательно отжал, после чего надел снова. Дом, тот, где он и его люди едва не нашли смерть, не пострадал. Войдя в него, Дорван вышел уже в кожаной кирасе. Не бог весть какая защита, но иногда нужно так мало, чтобы остаться в живых.

Дорван прицепил к поясу ножны с коротким мечом, недавно принадлежавшим Тациру, перекинул через плечо тул с луком Галуга, взял в руки прислоненную к стене дома гвизарму и направился к распахнутым воротам.

— Ты куда, гонорт? — окликнул его издалека Ториан, возвращающийся откуда-то из глубины селения.

— Я хочу ее найти, — не останавливаясь бросил через плечо Дариус тоном, в котором явственно читалось: он не будет выслушивать ничьих просьб, советов или уговоров.

— Да погоди ты, в самом-то деле. А мы тебе что, чужие? И еще народ там собрался, хотят к варисургам в долину идти, спрашивают тебя: поведешь?

Дариус ненадолго замедлил шаг:

— Пока они все соберутся… Догонят, если захотят.

Ториан настиг его в три прыжка, перегородил дорогу, взялся за плечи, заглядывая в глаза:

— Да что с тобой происходит? — спросил он. — Ты хоть выслушай сначала.

Друг держал за его плечи крепко, а делать ему больно, чтобы освободиться, Дариусу не хотелось.

— Говори, только быстро.

У этих людей, ненавидимых им сейчас всей душой, Элика. Девушка, которую он и за руку взять едва решился, так опасался, что она на него обидится… Дариус тряхнул головой, отгоняя от себя мысль о том, что именно может происходить сейчас, прямо в это самое мгновение.

— Дар, все уже готовы, ждут только твоего решения. Понимаешь, не только Элика пропала, еще три девушки, и среди них Марисса. Она ведь тоже мне как будто бы уже не чужая, а? Дариус, приди в себя, что ты сможешь сделать один? — Ториан на мгновение умолк, набрал воздуха в грудь, после чего продолжил: — А Кверий, брат Мариссы, знает дорогу напрямик, через горы. О ней варисургам никак не может быть известно, так что мы их еще и опередим.

Дариус слушал его, кивал в ответ, едва понимая, о чем идет речь. В голове билась лишь одна мысль: он должен догнать варисургов, а там уж как получится, главное — догнать.

Ториан, глядя в его глаза, пробормотал себе под нос что-то неразборчивое, затем с силой встряхнул:

— Ну так что сказать людям? Ты пойми, нет среди них воинов, они все там полягут, и мы с тобой будем виноваты. Нам что, мало всего того, что уже произошло?

Дариус упрямо закусил губу.

— Ты сможешь справиться не хуже меня, брат, ничуть не хуже.

Ториан на этот раз даже застонал, и в его стоне слышалось что-то очень похожее на отчаяние.

— Да как ты не можешь понять, что не будут они меня слушаться так, как тебя! Иди, — убрал он вдруг руки с плеч Дариуса. — И если ты сам сможешь остаться в живых, то знай, что жизнь каждого из них, — и Ториан ткнул большим пальцем в сторону Лоринта, — будет на твоей совести.

Дариус окликнул уже уходящего друга:

— Погоди, Тор.

Ториан остановился так резко, как будто наткнулся на стену.

Перед Дорваном выстроились двенадцать человек, и самому младшему из них исполнилось лет четырнадцать, не больше. Тот самый мальчишка-косарь, день назад смотревший на наемников с таким восхищением.

Паренек изо всех сил старался казаться старше и опытнее. Когда на него упал взгляд Дариуса, он даже пытался подняться на носки, чтобы прибавить себе роста. Нож на поясе, за спиной мешок, в руках гвизарма убитого в Лоринте варисурга. Следующим стоял мужик старше чуть ли не втрое, с заткнутым за пояс тяжелым топором лесоруба. Такой больше бы подошел для того, чтобы проламливать металлические доспехи, но никак не для маневренного боя, слишком уж тяжел. В руках он тоже держал гвизарму, их много осталось валяться в пыли на единственной улице Лоринта. Дальше находились пять братьев Мариссы. Рослые, широкоплечие, все как один с мрачными лицами и горящими решимостью глазами. Шестой брат, погибший в ночном бою, лежал среди тех, кто не уцелел этой ночью, на деревенской площади.