«Мерседес» остановился в нескольких метрах от красной дорожки к садовому шатру. Сквозь белую ткань угадывались разноцветные огни, мерцавшие в такт музыке.

— Помочь? — повернулся к ней Оскар, кивая на больную ногу.

— Сама справлюсь, спасибо, — ответила она.

— Я подожду здесь. Если понадоблюсь, звони, — напомнил водитель.

— Ладно, — ответила девочка, хотя телефон остался дома. Она подождала, пока Оскар откроет дверцу машины, и, набравшись смелости, вышла. До этого полдня провела, тренируясь, чтобы не упасть лицом в грязь перед знакомыми. Она взяла костыли и направилась ко входу в шатер.

Праздник был уже в самом разгаре. Как она и думала, большинство приглашенных были из частной школы, где она училась. Хотя не все были ее возраста, она сразу заметила, что кое-какие ребята были из старших классов. Пока она пробиралась вглубь шатра, на нее смотрели, оборачивались. В конце концов, с несчастного случая прошла всего неделя, никто не ожидал, что она так скоро появится на людях. И все же она вернулась с того света. Кроме нескольких царапин на руках и ногах, а также ортеза на лодыжке, ее внешний облик почти не изменился.

— Как жизнь? — раздался знакомый, немного шепелявый из-за брекетов голос ее лучшей подруги Майи. Девочка обернулась. Майя была в облегающем платье от «Диор». Не дожидаясь ответа, она ринулась к подруге и заключила ее в объятия.

— Нормально, — ответила та, не обращая внимания на ноющие ребра.

— Ты меня здорово напугала!

Полненькая Майя была довольно симпатичной. Впрочем, чужое мнение ее ни капли не волновало. Девочка с фиолетовой челкой обожала ее за то, что Майя даже не думала отказываться от сладостей и прочей дряни. Более того, она часто меняла гардероб, закупалась в самых шикарных миланских бутиках, на Виа Монтенаполеоне и Виа делла Спига.

— Не думала тебя увидеть, — призналась Майя, оторвавшись от подруги и оглядывая ее, чтобы удостовериться, что с ней правда все в норме.

— Хотела развеяться и увидеться со всеми.

Слова эти были чистейшим враньем, и, произнося эту фразу, девочка оглядывалась по сторонам, высматривая того единственного человека, ради которого пришла.

— Я думала, перед старшими классами мы поедем на Ибицу, а ты теперь у нас на костылях, — заметила Майя, кивая на больную ногу.

Об этом путешествии они мечтали уже несколько месяцев, но в последнее время как-то отдалились друг от друга, и девочка с фиолетовой челкой думала, что подруга больше не хочет никуда ехать.

— Похоже, что это лето придется провести с бабулей в Тоскане, скука смертная, — печально выдала Майя и внимательно посмотрела на подругу. — Слушай, что на тебя нашло в последнее время? Ты вдруг исчезла, трубку не берешь, сама не звонишь… Ты что, обиделась?

— Ты тут ни при чем.

На самом деле отношения с Майей изменились совсем по другим причинам, но говорить об этом она не могла. Майя бы не поняла. Изменилось все — не только их отношения. Изменилось в худшую сторону. Девочке с фиолетовой челкой хотелось, чтобы все стало как раньше; это было мучительно. Хотелось извиниться перед Майей, сказать, что она вела себя как настоящая свинья, загладить вину. Она уже готова была открыть рот, чтобы оправдаться, но тут увидела его, того, кого искала.

Зеленоглазый парень с темными волосами по плечи и манящей улыбкой стоял по другую сторону танцплощадки и болтал с друзьями. На нем были джинсы, трикотажная рубашка и мокасины. Весь его вид говорил о том, что он уверен в себе и знает, чего стоит.

Сердце девочки бешено забилось.

Майя проследила за ее взглядом.

— Сучонок приехал на новом мотике, папочка подарил.

Такое прозвище она придумала для Рафаэле. Ему было семнадцать, и он учился в лицее. К нему подошла изящная блондинка и крепко поцеловала в губы, а он положил ладонь ей на бедро.

— А вот и принцесска, — хихикнула Майя, намекая на его подружку. — Интересно, нравится ли ей встречаться с куском дерьма?

Майя не переваривала Рафаэле, который любил отпустить шуточку по поводу ее внешности, когда она еще не была так уверена в себе. После того как он публично высмеял Майю, девочка с фиолетовой челкой тоже старалась держаться от него подальше. Она стеснялась своего нескладного мальчишеского тела.

Но однажды Рафаэле вдруг сам заметил ее.

Отчасти она отдалилась от Майи поэтому. Ей не хотелось, чтобы их сравнивали. И теперь она чувствовала себя жалким ничтожеством. Но пора было положить этому конец, и сегодня же.

Она подождала, пока Рафаэле останется один. Через полчаса он вышел в сад с сигаретой в руке. Она решила, что время пришло, и тоже направилась туда.

Рафаэле стоял к ней спиной, рассматривая людей в бассейне и держа руку в кармане. Рядом стоял парень в клетчатой рубашке, однако он почти сразу ушел.

Тогда Рафаэле обернулся и увидел ее. Само собой, он уже раньше заметил, что она пришла, но молчал. Сейчас он улыбнулся и кивнул на дом. Оба зашагали туда — он впереди, она, на костылях, немного позади.

Он поднялся по мраморной лестнице, которая как будто закручивалась вокруг своей оси. Она посмотрела наверх.

«Я справлюсь», — подумала она. С трудом добравшись до второго этажа, она заметила, что он уже в конце коридора. Перед ним была закрытая дверь. Он ждал ее.

— До меня дошли слухи о твоих приключениях, — сказал Рафаэле.

Но ей не хотелось говорить о том, что случилось на озере. У нее была четкая цель, и больше всего на свете она боялась отступиться, поэтому сразу перешла к делу.

— Я выхожу из игры, — сказала она уверенным тоном.

Рафаэле посмотрел на нее с удивлением:

— В каком смысле?

— В прямом. Выхожу, и все.

— Ты что, обиделась из-за одного поцелуя?

Но девушка Рафаэле, которую он все обещал бросить, ни капли не интересовала девочку с фиолетовой челкой. К этому шагу ее подтолкнули другие причины, и о них он мог бы догадаться и сам.

— До твоих поцелуев мне дела нет — мне не нравится то, во что ты меня втянул.

— Ну-ка? И во что же? — усмехнулся он.

Она молча посмотрела на него, уговаривая себя не отводить взгляда ни за что на свете. Рафаэле должен понять, что она настроена серьезно.

Он сменил тактику.

— Малыш, давай не будем ссориться, а? — нежно сказал он, поглаживая ее по щеке.

Но она отстранилась — больше не хотелось, чтобы он ее трогал.

— Ну зачем ты так? Ты что, больше не моя малышка?

Эта манера канючить, как обиженный ребенок, ужасно раздражала. Еще несколько недель назад она даже не мечтала стоять с ним рядом, тем более зваться «его малышкой». Поначалу она сама не могла поверить, но потом поняла, что все это правда. Она даже не задавалась вопросом, почему завидный красавчик Рафаэле, такой популярный в школе, вдруг заинтересовался таким ничтожеством, каким она считала себя. Ей было страшно, что все растает как сон или, хуже того, иллюзия в ее голове и она окажется глупышкой, которая вдруг поверила, что может его заинтересовать.