Повернулся и, впервые с того момента, как сел в машину, посмотрел на нее. Перед тем как сесть за руль, свою толстую зимнюю куртку она сняла, и на ней были крупной вязки свитер и темные джинсы. Руки лежали на руле в безупречно правильной позиции, которой учат в автошколах (на десяти и двух часах), и Гвен так напряженно всматривалась в дорогу, словно нуждалась в очках посильнее. Она была настолько поглощена дорогой и машиной, что мне удалось немного понаблюдать за ней. В профиль характерные черты ее лица проступили еще более заметно и выпукло – слегка вздернутый нос, внушительный лоб, гладкая бледная кожа, кое-где тронутая легким румянцем… Всякий раз, когда мне удается нормально рассмотреть людей, просто не могу удержаться от того, чтобы не представить их либо совсем юными, либо очень старыми. Гвен я сначала увидел пятилетней девчонкой – широко распахнувшей глаза, жующей нижнюю губу, прячущейся за ногу родителя. А потом представил ее в старости – седые волосы, убранные в тяжелый узел на затылке, кожа той пергаментной фактуры, которую приобретают некоторые люди в старости, но ничуть не портящая по-прежнему симпатичного лица с большими умными глазами… И тут в этом бледном овале лица вдруг на миг промелькнуло что-то смутно знакомое, хотя я так и не сумел понять, кого она мне напомнила.

– Детектив Чифелли ждет нас у дома Элейн Джонсон в шесть. Вы уже обедали?

Я сказал ей, что пока ограничился только завтраком, и в итоге мы остановились в зоне отдыха возле Кеннебанка в Мэне. Из заведений общепита здесь имелись «Бургер Кинг» и «Попайз». Взяли гамбургеров и кофе и быстро перекусили в кабинке у окна. Снаружи было так ярко – на небе ни облачка, а земля покрыта свежевыпавшим снегом, – что за едой мы оба то и дело прищуривались.

Расправившись со своим гамбургером и отщелкнув язычок с крышечки стакана с кофе, Гвен нарушила молчание:

– За убийство Дэниэла Гонзалеса уже кого-то арестовали. Вчера вечером.

– О! – встрепенулся я. – Это тот мужик, которого застрелили во время прогулки с собакой?

– Угу. Как оказалось, он еще и продавал МДМА[78] студентам в колледже, в котором преподавал, и его застрелил конкурент, такой же мелкий наркоторговец. Похоже, в данном случае мы ошиблись.

– И все же… – произнес я.

– Вот именно. У нас и без того хватает эпизодов, где все совершенно однозначно. «Убийства по алфавиту» – железно наш случай, «Двойная страховка» – тоже. И я, как мне кажется, практически не сомневаюсь относительно того, что мы найдем в доме Элейн Джонсон в Рокленде.

– Не сомневаетесь, что найдем что? – уточнил я.

– Что-то. Он наверняка что-нибудь оставил. Он любитель театральных эффектов, этот Чарли. Типа как ему недостаточно просто убить трех людей, которые связаны между собой именами, – так надо еще и эти перья рассылать!

– Какие еще перья? – удивился я.

– А, забыла, что не рассказывала… Те, что были отправлены в отделы полиции после того, как были убиты Робин Каллахан, Итан Бёрд и Джей Брэдшоу. Каждый раз полиция получала конверт, содержащий единственное птичье перо. Вообще-то мне не стоило вам об этом говорить, поскольку этот факт скрывается от прессы, но, думаю, теперь я могу вам доверять.

– Приятно слышать, – заметил я.

– Теперь понимаете, что я подразумеваю под театральностью? Потому-то я и уверена, что на месте преступления мы обязательно что-нибудь найдем. И по этой причине, и потому, что вы знали ее. Поскольку тот, кто следует вашему списку, знает вас. Я не хочу сказать, что и вы знаете его… хотя такое тоже не исключено. Но сам он вас точно знает. Чарли вас знает. И я думаю, что найдем мы нечто такое, что свяжет преступление с вашим списком. Нечто осязаемое. У меня насчет этого хорошее предчувствие. Вы будете доедать?

Только тут я осознал, что держу на весу половину своего гамбургера уже добрых две минуты.

– Ой, простите, – опомнился я и откусил здоровенный кусок, хотя успел уже потерять аппетит. Я знал, что все, сказанное Гвен, полностью соответствует действительности, но было по-прежнему жутковато слышать это откуда-то помимо моей собственной головы.

– Можете взять с собой, если хотите, но нам уже пора выдвигаться. До Рокленда еще как минимум пару часов ехать.

Внутри обиталище Элейн Джонсон оказалось практически таким, каким я его себе и представлял – захламленным и пыльным, повсюду книги.

Это был типичный сельский дом с мансардными окнами и облупившейся серой краской на стенах. Располагался он примерно в полумиле от автострады номер один, совершенно заросший соснами и почти недоступный из-за недавнего снегопада. Гвен остановила «Эквинокс» на изрытой колесами улочке сразу за полицейским автомобилем, в котором нас дожидалась детектив Лаура Чифелли – среднего возраста женщина с круглым симпатичным лицом, едва выглядывавшим из-под отороченного мехом капюшона безразмерной зимней куртки. Дело было к закату. Бледное солнце низко повисло над горизонтом, наше дыхание в морозном воздухе вырывалось изо рта облачками пара. Мы быстро обменялись приветствиями, а потом, проваливаясь в снегу, двинулись к крыльцу, где постояли, как мне показалось, минут пять, пока детектив Чифелли рылась по карманам в поисках ключей. На подъездной дорожке стоял автомобиль, один из этих старых угловатых «Линкольнов», наверняка слишком большой для пристроенного гаража на одну машину. Детектив сообщила нам, как только мы оказались внутри, что, по ее последним сведениям, дом на данный момент является невостребованной собственностью, поскольку Элейн Джонсон скончалась, не оставив завещания и не имея ближайших родственников.

– Свет есть? – поинтересовалась Гвен.

Вместо ответа детектив Чифелли хлопнула ладонью по выключателю, отчего кухню залил резкий свет с потолка.

– Ни воду, ни электричество пока не отключали, – объяснила она. – И, насколько я понимаю, отопление тоже работает, но по самому минимуму, только чтобы трубы не заморозить.

Я оглядел кухню, с удивлением узрев на выложенной кафелем стойке-«островке» открытую банку арахисовой пасты с воткнутым в нее ножом. Мне не нравилась Элейн Джонсон, но это вовсе не означало, что я ликовал по поводу ее одинокой смерти.

– Криминалисты составляли отчет? – спросила Гвен.

– Нет. Только коронер. Это было списано на естественную смерть. Инфаркт. С тех пор как тело увезли, никто сюда не заглядывал, насколько мне известно.

– А сами вы здесь были?

– Была. Я и приняла вызов. Тело обнаружилось в спальне, примерно посередине между встроенным шкафом и кроватью. Труп пролежал там около недели. Я поняла, что это именно труп, едва только вошла в кухню.

– Уф, ничего себе, – сказала Гвен. – А кто позвонил в полицию?