Они снова пошли рядом. Указав в сторону небольшой деревянной площадки, Джейсон спросил:

– А какое пристрастие у Райана?

– Очень примитивное, – с усмешкой ответил Нил. – Он алкоголик.

Джейсон с удивлением взглянул на отца:

– Но в общине запрещается употреблять алкоголь.

– Я лично снабжал Райана виски до тех пор, пока он не совершил серьезный проступок, – проворчал Нил.

Джейсон откашлялся, затем спросил:

– А я? Какое у меня пристрастие? Я не курю. Не пью. Как ты контролируешь меня?

В груди Нила поднялась горячая волна, и он, взяв сына за руку, пристально посмотрел ему в глаза:

– Ты мой сын, Джейсон. Ты такой же, как я. У нас нет пристрастий.

Не дожидаясь реакции сына на это заявление, Нил выпустил его руку, и они зашагали дальше. Пусть эта ложь примет должную форму и уляжется в голове Джейсона. Джейсон любил, когда его хвалили, он обожал получать комплименты и ради этого был готов на многое.

Когда они подошли к деревянной площадке, вокруг нее уже собралась толпа. Мужчины стояли и разговаривали, а мальчишки бегали друг за другом и смеялись. Дети Света ждали появления своего наставника.

В центре площадки стоял крест в форме буквы X. Кто-то мог бы сказать, что это крест Святого Андрея, но в Церкви Света подобный крест считался символом Света.

Голый до пояса, с лицом в ссадинах и кровоподтеках, Райан Холстед стоял у креста, привязанный к нему толстой белой веревкой. Он должен был понести наказание за то, что вовлек в поиски Лайры Коллинз частного детектива, который помог ей сбежать. Причем дважды.

Джейсон направился в центр круга, образованного зрителями-мужчинами. Нил прошел за ним и стал рядом. Бросив взгляд на сына, он подумал: «Джейсон такой же красивый, как и я».

– Пришло время продемонстрировать свои качества лидера, – шепнул Нил сыну. – Люди должны знать, что ты – мои глаза и уши, что ты все сделаешь так, как надо, когда меня нет, когда я занят другими делами. Покажи им, что и наказать ты их тоже сумеешь, если потребуется.

Джейсон побледнел.

– Что я должен сейчас сделать, отец?

– Иди. – Нил легонько подтолкнул сына к самому центру площадки.

Немного поколебавшись, Джейсон вышел в центр и окинул взглядом паству. Нил же подошел к кресту и бросил взгляд на испуганного и дрожавшего Райана.

– Мы слишком дорого заплатили за твою глупость, – сказал настоятель.

– Я живу только для того, чтобы служить Свету, – всхлипывая, пробормотал Райан.

– Твое поведение недостойно тех, кто служит Свету, – проговорил Нил довольно громко – чтобы его слышали все.

Окинув взглядом собравшихся, Нил мысленно улыбнулся. На их лицах было написано величайшее почтение к настоятелю. На это судилище собрались все мужчины общины, и только вооруженные охранники с равнодушным видом прогуливались вдоль забора, держа в руках АК-47 и М-249 и время от времени бросая взгляды в сторону толпы.

Сектанты молча наблюдали за происходящим. Теперь они уже не переговаривались и даже не шевелились. Внезапно воцарившуюся тишину нарушало лишь мычание коров, которые паслись в отдалении.

– Наш брат совершил ужасное преступление против Света, против всего того, во что мы верим, – зазвучал в тишине голос Нила, – поэтому мы должны преподать ему урок.

Нил вытянул перед собой руку, указывая на Джо. Джо тут же вышел на площадку, в руке у него был черный пастуший кнут. Поклонившись, он передал кнут Нилу.

Нил взял кнут и коротко кивнул, давая понять Джо, что тот может вернуться на свое место. Мужчина, не проронив ни слова, снова поклонился и выполнил повеление настоятеля.

Мрачно улыбнувшись, Нил повернулся к своему сыну и протянул ему кнут. Джейсон колебался, он еще сильнее побледнел. Когда же он наконец взял кнут, руки его дрожали, и это обстоятельство не укрылось от отца. Джейсону уже двадцать пять, и задание он дал ему очень легкое. Вероятно, воспитание сына было слишком мягким – в нем нет достаточной твердости, чтобы осуществлять руководство сектой.

Повернувшись к толпе, Нил громко проговорил:

– Джейсон – мой первый помощник и заместитель. И сейчас он исполнит свой долг. Теперь, начиная с этой самой минуты, за вынесение наказания провинившимся отвечает он.

Посмотрев на сына, Нил молча кивнул ему, стараясь приободрить. Джейсон поклонился отцу, потом взглянул на Райана Холстеда.

День был на удивление жаркий, солнце палило нещадно, и Райан весь покрылся испариной. Между его лопатками капли пота собирались в тонкий ручеек, стекавший за пояс старых грязных джинсов.

Нил отошел в сторону, давая Джейсону возможность приступить к исполнению своего долга. Он учил сына пользоваться кнутом с детского возраста, так что тот не должен был его подвести.

Все такой же бледный, Джейсон сжимал рукоятку кнута, однако не двигался – стоял совершенно неподвижный. Нил нахмурился, он был недоволен своим сыном. Джейсон выказывал слабость характера, а это было совершенно недопустимо. Следовало серьезно поговорить с сыном. Позже.

Джейсон еще минуту-другую колебался, наконец, набравшись решимости, ударил Райана кнутом. Затем еще раз. На спине Райана тут же пролегли красные полосы. Голова несчастного дернулась в сторону, и он глухо застонал. Но уже через несколько секунд стоны прекратились – Райан знал: если он начнет кричать, наказание будет еще более суровым.

Джейсон снова ударил Райана. Ударил как-то вяло, лениво, как будто даже с отвращением.

Затем последовал еще один удар.

И вдруг Джейсон начал избивать Райана с таким неистовством, будто в него переселилась душа его отца.

Во взгляде Нила промелькнуло удивление. Лицо Джейсона налилось кровью, глаза пылали, а зубы обнажились в хищном оскале.

Спина Райана превращалась в кровавое месиво, но Джейсон все не останавливался.

– Достаточно, – сказал Нил.

Но прежде чем остановиться, Джейсон нанес еще несколько ударов. Райан начал тихо скулить, когда настоятель и его сын наконец-то отошли от него. Но Нила Райан не интересовал, сейчас его беспокоил только собственный сын. Джейсона била дрожь, лицо его сделалось ярко-красным, а глаза налились кровью. И он с трудом переводил дыхание.

Нил повернулся к толпе и сказал:

– Мануэль, Эрни, отвяжите его и отнесите к жене. Пусть она им займется.

Продолжая смотреть на притихшую паству, Нил немного помолчал, затем снова заговорил:

– Мы – дети Света, мы удостоены чести служить Свету, и мы должны отвечать за свои ошибки.

– Воздадим хвалу Свету! – послышался чей-то истеричный голос, и толпа загудела, поддерживая кричавшего.