другой. Следом, припадая на одну ногу, периодически оборачиваясь и давая короткие очереди по зарослям двигался прапорщик. За ним, спиной к ходу движения, приседая за каждым выступом и ведя огонь по зарослям двигался еще один разведчик.

— А где старлей? Но внизу в кустах было слышно, как огрызается еще один автомат, потом несколько взрывов гранат и старлей появился у кромки зарослей. Он попытался перебежать до ближайшего валуна, несколько очередей смертельной строчкой прошли по скале над самой его головой.

Старшина и передвигавшиеся ним разведчики уже прошли середину тропы, но тоже были на простреливаемом, почти незащищенном месте и ничем старлею помочь не могли.

Хорошо, что он взял подствольник. Андрей закрепил его на АК, по звуку примерно определил, откуда бьют духи и запустил туда подряд три ВОГа. А потом стал бить короткими очередями по зарослям, ориентируясь на звуки и на редкие, едва видные сквозь кустарник, огоньки выстрелов.

Прапорщик с бойцами одолели уже две трети пути, но Андрею казалось, что они все двигаются все медленней и медленней. Хотя наверно, так оно и было. Старлей перебежками от камня к камню тоже постепенно поднимался все выше по тропе. Наконец, разведчики добрались до площадки, с которой вел огонь Андрей. Ранены были все. Тот, которого несли, был без сознания, у того, который его тащил, расплывалось темное пятно в районе поясницы. У третьего разведчика плетью висела правая рука. Прапорщик тяжело рухнул на камни, бедро его было перетянуто жгутом, штанина пропитана кровью.

— Ждали они нас, ждали твари — задыхаясь, прохрипел Егорыч — Мины, а дальше засада.

— Он перевернулся на спину и заорал на залегших бойцов — Что разлеглись, салабоны? А ну быстро через расселину на ту сторону. Раненого к месту высадки. А ты — он обратился к бойцу с повисшей рукой — занимаешь позицию у выхода и ждешь нас. …

Прапорщик на мгновение замолчал и добавил — Нас или их… Стрелять сможешь?

— Смогу, Егорыч.

Парни исчезли в расселине.

— А ты, молодца, Карацупа — похвалил прапорщик — Вовремя ВОГами их.

Старлей уже преодолел половину пути. Андрей с Егорычем по очереди меняя магазины, отрезали от тропы выскакивающих из зарослей духов. Духов было не меньше двух десятков и часть перенесла огонь на них. Осколками камней посекло лицо, но Андрей этого не замечал, пока, утеревшись, не увидел на рукаве следы крови. Но было не до этого. Старлею оставался последний десяток метров.

— Давай, одновременно длинными — скомандовал прапорщик. Этих трех-пяти секунд, пока они опустошили рожки, старлею хватило, чтобы сделать рывок.

Стрельба на какое-то время затихла.

— Цел, командир?

— Цел, не достали, суки. SOS сыграл, Карацупа?

— Да, товарищ лейтенант. И прием подтвердили.

— Если сыграл, чего не ушел за расселину? Не выполнил приказ? — Андрей молчал, не зная, что ответить.

— Ладно, правильно сделал. Прикрыл вовремя. Парней то видел как посекло? Куда бы мы с ними.

— Ладушки. Значит так, остаемся вдвоем, Егорыч, как нога? Потом быстро побежим, отставать не будешь?

— Нормально, командир. Добегу.

— Карацупа, берешь свой инструмент и бегом. На той стороне ждете нас. В расселину они сунутся вряд ли, но будьте готовы.

Снизу раздалась очередь. Странный звук. Андрей не мог понять из чего стреляют, раньше он этого не слышал. Зато прапорщик со старлеем сразу все поняли.

— Гранатомет, сука… Американский… Ну теперь нас прижмут.

Старлей обернулся:

— Карацупа, твою мать! Ты еще зд….

Старлей не успел договорить, хотя и слова его Андрей читал уже только по губам. Духи прошлись из гранатомета по скале над ними, осколки то ли гранат, то ли скал ложились совсем рядом. Лейтенант вдруг замолк, осел и закрыл глаза.

Стрельба снизу усиливалась. Егорыч нащупал пульс на шее командира.

— Жив.

Он не дал сказать прапорщику ни слова.

— Егорыч, забирай старлея. Я прикрою — сквозь звуки выстрелов приходилось кричать.

— Не переживай, я молодой и быстрый, успею.

Опасаясь, что прапорщик его не понял, Андрей положил руку ему на плечо, потом показал на лейтенанта и в сторону расселины. Прапорщик его понял. Также по губам и коротким обрывкам слов Андрей разобрал.

— Я вернусь. Держись.

Главное было держать вход на тропу. Чуть выше было несколько валунов под прикрытием которых и под огнем снизу духи могли подниматься вверх по тропе. Он бил короткими очередями, выпускал ВОГи, перекатывался от уступа к уступу, и, казалось, это длилось вечно.

Странно, успел подумать он. Ему ведь не пришлось принимать никакого сложного решения — уходить или остаться? Ведь он не разведка, ни спецназ, команда уходить была… Странно, но в голове его никакой дилеммы совсем не было. Нет, не в голове — в душе. Потому что нельзя не остаться, иначе «как потом жить …?»

Андрей умер уже в отряде. Он был еще в сознании, когда Егорыч вдвоем с раненым в руку бойцом, вернулись за ним. Потом они держали расселину до самого прихода подмоги. Он был еще в сознании даже в вертолете и ему не давала покоя странная, нелепая мысль — «Как я скажу маме, что я умер?» И он не мог придумать как.

Домой гроб с телом Андрея вызвался сопровождать прапорщик Егорыч.

Глава 18. Лёва Гурович

То, что Лёва Гурович еврей, Фёдор узнал, вернее, понял, только в институте. Во время одной из небогатых студенческих попоек, он что-то рассказывал из своей достуденческой жизни и упомянул Леву. Кто-то, он уже не помнил кто, услышав фамилию, сразу переспросил — «А что у вас там тоже евреи есть?» Тогда Фёдор даже не ответил. В детстве из тех, кто жил рядом, он знал только русских, немцев и татар. Немцев понятно почему, уж больно много их жило в городке, не заметить этого было нельзя. Слишком не похоже на другие звучали их фамилии — с Фёдором учились Толик Лауфер, Женька Шмидт, Ленка Майер, Эльвира Вальтер. На последнюю фамилию вообще никак нельзя было не обратить внимания — уж все марки немецкого и советского оружия пацаны знали наизусть. А у дяди Паши какое-то время даже был настоящий «Вальтер». Правда, как утверждал Славка, сын дяди Паши и двоюродный брат Фёдора, пистолет дядя Паша утопил в сортире, когда милиция стала изымать у фронтовиков еще имевшееся на руках привезенное с войны трофейное оружие.

Татар в городе тоже было много. Постепенно Фёдор научился их определять по заковыристым фамилиям и именам. В соседнем классе учился мальчишка по имени Зинатулла. Для всех пацанов такое имя считалось похожим на женское и над ним