Призрак медленно зааплодировал.

− В точку. Нельзя покинуть общежитие, если ты ничего о себе не помнишь. Такие вот правила. Я проторчал здесь целую вечность. Наблюдал за тем, как вереницы умерших появляются и исчезают в небытие, пока я остаюсь на месте. Без прошлого, без будущего. Прекрасная участь!

Затем, не удержавшись, вдруг вцепился в Кору:

− Но ты как-то смогла освободить ту ненормальную! Узнала, кто она и как умерла, хотя вы даже не были незнакомы!

− Верно.

− Это все меняет. Я много думал − почему бы не попробовать? А что я теряю? − Гвидо схватил Кору за лицо, приблизил к себе и страстно прошептал: − Мне нужна твоя помощь, пастушка. Я решил перестать тебя доставать, если поможешь мне в одном дельце.

− Хочешь узнать, кем ты был при жизни?

Поняв истинную причину его странного поведения, она перестала вырываться − все равно бесполезно. Хватка призрака чем-то напоминала момент, когда кожа примерзает к железу на морозе.

− Да! Огонь и пропасть, конечно, хочу! Ты поможешь мне, я помогу тебе. Ты ведь хочешь понять, как отсюда свалить, не так ли?

Она замялась.

− Я прав?

− Да. Наверно.

− Согласна, она согласна! Все это слышали! Значит, мы теперь друзья. Можешь звать меня Гвидончик, как называла меня матушка. Или « о, боже, только не ты» − как все остальные. Осталось лишь закрепить наш уговор чисто дружеским поцелуем!

Он вдохновлено потянулся к ней губами, и Кора поняла, что с нее хватит. Оторвав липкие руки от щек, она отбежала на безопасное расстояние, поправила прическу, и только затем сказала:

− Обойдемся без формальностей. Я обещаю, что постараюсь узнать о тебе что-нибудь. А ты с этого момента будешь мне помогать и докладывать обо всем, что происходит в общежитии в мое отсутствие. Хорошо, договорились?

Гвидо замер, будто бы прислушиваясь к чему-то. Затем удовлетворенно улыбнулся и послал воздушный поцелуй:

− Ты поклялась, пастушка, а в этих стенах нельзя нарушать обещания. Помни об этом. Больше никаких жвачек в волосах и тараканов в тапочках, мы теперь связаны, − с этими словами он шагнул в коморку и провалился куда-то вниз.

Дверца с жутким скрипом захлопнулась.

Кора выдохнула. Интересно, сегодня она больше приобрела или все же потеряла?

34

− А можно покемона? − спросил мальчик в новехонькой школьной форме, оглядываясь на отца. Близился учебный год, и жители Чеховска в спешке готовились к нему, как какой-нибудь природной катастрофе.

− Тебе можно все, − Кора вымученно улыбнулась. − Но мне потребуется время, так что вам придется подождать.

Получив заказ на какао с пенкой, она полезла в интернет. Как там было сказано? Покемон?

В такие моменты Кора чувствовала себя старой. Это было сложное чувство, взращенное на удивлении с примесью грусти. Когда в последний раз она смотрела мультики? Наверно, тогда же, когда и лентяйничала − очень давно.

Был обычный рабочий день. Из кухни шел пар, шумела вода в посудомойке. Ничто не предвещало беды, но за секунду до того, как раздался грохот и звон посуды, Кора внезапно ощутила укол беспокойства.

Ее мысли были далеко (где-то в том времени, когда она поддалась на уговоры начальницы попробовать что-нибудь новенькое), пенка не желала удерживать рисунок из корицы − и вдруг началось.

Шум, доносившийся с кухни, мог напугать кого угодно. Особенно, когда его сменил оглушительный визг, источником которого, без всякого сомнения, была Настя. В зале начали взволнованно перешептываться.

− Кора, проверь! − рявкнула Марья Федоровна, бросаясь успокаивать посетителей.

Девушка метнулась от прилавка к приоткрытой двери, за которой теперь раздавался плач. В задымленном помещении словно взорвалась граната. Обычный человек никак не мог сотворить такой бардак. Большая часть посуды была разбита, ее осколки усыпали мокрый пол ровным слоем. Пара подвесных шкафчиков болталась на соплях. От плиты шел черный дым. А в центре этого хаоса, забившись под стол и заткнув уши пальцами, сидела Настя.

Кора подбежала к ней. Краем глаза отметила, что ее любимое изумрудное платье, выданное той в качестве униформы, безнадежно испорченно майонезом.

− Что случилось, эй?

Она пролезла под стол и коснулась содрогающейся спины. Настя дернулась так, что стукнулась затылком о столешницу, едва не перепугав саму Кору.

− Нет! Я не хочу смотреть, не надо! − жалобно прокричала, размахивая руками. Что странно − глаза она так и не открыла.

− Это я, я!

− Кора?

− Да!

− Ты… тут больше никого, кроме тебя, нет?

Да кто тут может быть! − хотела воскликнуть Кора, но неуловимое предчувствие снова сработало. Она ощутила знакомый запах. Гниение. Влага. Волосы Насти источали вонь.

Так пахла реальность одноглазой рыбы.

Затем заболела грудь. Оледенел учительский харысхал, амулет из костяшки и меха, сделанный для того, чтобы отпугивать злые силы. Кора ойкнула, рывком вытащила его из-за пазухи и попыталась оглядеться. Вокруг творилось что-то нехорошее.

− Нет, − Настя схватила ее за плечо, судорожно прошептала: − Не смотри, не делай то, что оно хочет.

Лицо ее было искажено ужасом. Рот съехал в сторону, а пальцы, перепачканные в муке и соусах, больно давили на кожу. В этом жесте была такая отчаянная уверенность, что, казалось, она готова вырвать Коре глаза, лишь бы она не совершила непоправимое.

− Что случилось? О ком ты говоришь?

Кора твердо знала, что должна выбить из нее признание, пока не пришла начальница.

− Настя, что случилось?!

− Я пыталась его остановить. Веришь, я пыталась? − жалобно ответила та, раскачиваясь на месте. − Сначала это было забавно, эдакая игра, но потом, потом оно стало настойчивее. Я думала − я его знаю. Я ждала совсем другого результата. Но все было ошибкой!

С каждым вздохом в ее голосе было меньше рассудка и больше истерики. Она словно балансировала на тонкой нитке. И та готова была лопнуть. «Я не допущу, чтобы она упала, − поняла Коре с твердой уверенностью. − Ну, уж нет!»

Тогда она с трудом вылезла из-под стола, вырвавшись из хватки зажмурившейся работницы. Огляделась. Везде лежал мусор, раздавленные продукты, осколки стекла. Пройдясь вокруг центрального стола, Кора заметила кое-что интересное. Пятна соуса в виде рук.

Они шли вдоль стены какое-то время и исчезали перед приоткрытой форточкой у потолка. Будто кто-то решил показать трюк и пройтись на руках, но испачкался по пути.