Рядом со мной стоит чемодан. Когда обуви касаются щупальца тумана, я понимаю, что снова сплю.

Какая-то часть меня старается проснуться. Но другой части слишком любопытно увидеть другой финал.

А потом звонит телефон. Этого я ждала.

Шарю по карманам, но ничего не нахожу. Где мой телефон? Как мне ответить без него?

Он продолжает звенеть, и я не могу понять, откуда идёт звук.

Я шарю руками по полу – вдруг уронила?

Где же он? У меня мало времени.

Сквозь тьму вдруг прорывается волна света, и я чувствую холод. Сердце подскакивает к горлу. Я поднимаюсь как раз вовремя, чтобы заметить свет фар и дым от глушителя, а после – исчезающий в тумане силуэт грузовика.

У меня сдавливает горло: я могу только смотреть. Я знаю, куда едет грузовик. Я должна успеть туда первой. Должна добраться до Сэма, пока ещё не поздно.

Опрокидываю чемодан и спешу в темноту, гонюсь за светом задних фар. Но уже слишком поздно. Я не успею.

А потом я кое-что замечаю… верёвку позади грузовика. Я тут же ловлю её и крепко в неё вцепляюсь.

Это гитарная струна!

Тяну изо всех сил, упираюсь ногами в землю. Струна натягивается, грузовик мотает из стороны в сторону, он останавливается и отчаянно гудит, его габаритные огни яростно мигают. В этом сне я наделена не суперсилой. Это обычная человеческая сила, рожденная из страха и отчаяния.

Земля под ногами смягчается, я опускаю взгляд и понимаю, что стою по колено в воде, но упрямо продолжаю тянуть, даже когда вода продолжает подниматься. Я вот-вот поскользнусь. Гудок грузовика надрывается, а я тащу, тащу и тащу гитарную струну – пока она не обрывается… и я не падаю обратно на свою кровать.

Просыпаюсь среди ночи со слезами на глазах. Заснуть не получается, и я звоню Сэму. Он отвечает, и я рассказываю ему, как сильно старалась добраться до него в своём сне. Спрашиваю, не он ли пытался так со мной связаться.

– Прости, Джулс… но это не я. Это всего лишь сон.

– Ты уверен? – с надеждой выпаливаю я. – Вдруг во снах мы с тобой сможем встретиться!

– Было бы здорово. Но, кажется, мы с тобой можем только говорить по телефону.

Только по телефону.

У меня дрожат губы.

– Но это было так реально, Сэм. Словно… словно ещё один шанс, понимаешь?

– Шанс на что?

Я не отвечаю: боюсь узнать, как он отреагирует. Боюсь услышать от него то, чего не хочу. Только не сейчас.

Сэм выдыхает.

– Это всего лишь сон, Джулс. Постарайся отдохнуть, ладно? Поговорим завтра. У меня ведь для тебя сюрприз.

– Хорошо. Я постараюсь.

Когда я спонтанно набираю Сэма, наши разговоры длятся недолго. И в следующий раз он берёт трубку далеко не сразу, а голос его пропадает, словно он постоянно двигается в поисках сети. Почему так происходит? Не знаю. Но если мы хотим поговорить без помех, то нужно всё планировать заранее. Звонить ему в нужное время и в нужном месте.

Пусть я могу набрать его всегда, но Сэм напоминает: не делай этого слишком часто.

Почему? Количество звонков ограничено? Сколько у нас осталось? Хотелось бы мне знать, как всё это работает.

В школе я снова не могу как следует сосредоточиться: постоянно достаю из кармана телефон и проверяю, на месте ли он. Меня все игнорируют, так что его вес в руке почти успокаивает. Я постоянно думаю о наших с Сэмом разговорах. О том, что у нас появился второй шанс.

Я записываю в записную книжку информацию о каждом телефонном звонке: время суток, локация, сколько разговор длился. Записываю и темы тоже. А ещё – грызущие меня вопросы. Вроде…

Почему у нас появился второй шанс? Сколько это продлится?

У Сэма ответов на эти вопросы нет. Стоит ли задавать их и дальше?

Сегодня Мика приходит в школу. Она слегка опаздывает и опускается за парту на другом конце класса, через несколько рядов от меня. Одежда на ней мятая, волосы, кажется, даже не расчёсаны. Учебники она оставила дома. На сообщения мои она не отвечает – с тех пор, как мы поговорили на крыльце. Я хочу поймать её после урока, но она хватает сумку и выбегает из двери одновременно со звонком.

Мне нужно поговорить с ней. Нужно объяснить, почему я не отвечала ей раньше. Может, написать ей записку? Приклею ей на шкафчик… но что в ней написать?

После такого она наверняка отправится прямиком в кабинет наставника, чтобы меня срочно проверили на предмет галлюцинаций. И оно и понятно.

Решаю дождаться её после следующего урока. Заодно успею придумать, что именно ей скажу.

Обеда жду как избавления: Джею, Рейчел и Юки всегда удаётся поднять мне настроение. Сегодня Пятница пиццы – любимый день недели Джея.

– Вот он, любимый пирог Америки, – выдыхает Джей, с наслаждением уплетая уже второй кусок пепперони.

– Постой, любимый пирог Америки… это ведь яблочный пирог? – уточняет Рейчел.

Джей качает головой.

– Да ну? А мне казалось, пепперони.

– Не думаю, что пицца вообще считается за пирог, – подаёт голос Юки.

Я достаю подаренную мистером Ли записную книжку и кладу её на стол. Его слова продолжают крутиться у меня в голове… Какой историей я хочу поделиться? Что рассказать? Для кого я пишу?

Гипнотизирую пустую страницу и размышляю над этими вопросами. Хотела бы я ответить, что пишу для себя. Но, может, это неправда. Может, я всегда пишу для кого-то. Например, для профессоров английского в Риде, которые могут прочесть мой текст и решить, будто он недостаточно хорош. Что они подумают? Или всем им просто плевать?

Есть ли мне вообще что сказать? И если и есть, то… может, всему остальному миру будет на это плевать. Или это не имеет значения… но ведь главное, чтобы мои тексты были важны для меня, так? Всё это сложнее, чем кажется.