– Ага.

– И что же?

– Говорит, чтобы позвал тебя поужинать – и нафиг выставку. – Сэм поднимает на меня взгляд. – А у тебя что?

– Говорит, чтобы я согласилась.

Как тут не улыбнуться? Особенно Сэму.

– Так что, пойдём?

Сэм подаёт мне руку, я переплетаю наши пальцы, и мы оставляем ледниковый период и кости мамонта позади.

В конце концов Сэм расхрабрился настолько, что начал приглашать меня куда-то чаще. И я его тоже. И хоть мы проводили столько времени вместе, Мика не выпала из наших жизней. Я поняла: невозможно узнать Сэма и при этом не узнать Мику. Они были почти как родные брат и сестра.

Мы вместе ездили в школу, ели за одним столом, сидели в одном чате, вместе отправлялись в поездки. Самой запоминающейся из последних была поездка в Спокан: там мы проскочили в бар, чтобы посмотреть местную битву групп. Кошмарная была поездка.

Музыка оглушает.

Я стою рядом с баром со стаканом воды в руках. На сцену должен вот-вот выйти друг Сэма, Спенсер. Его группа называется Fighting Poets, «Боевые Поэты». Я спросила чуть раньше, не отсылка ли это к Эмили Дикинсон. Оказалось, что нет.

Сэм уже какое-то время разговаривал с парнями, которых мы встретили тут же.

Оборачиваюсь в поисках Мики, но здесь так много народу… может, в туалете очередь? Надо было с ней пойти, не пришлось бы стоять тут одной в попытках не морщиться от слишком громкой музыки.

А потом кое-что случается.

Ко мне сзади пристраивается парень. Обнимает за талию.

Меня почти трясет от ужаса, и я тут же оборачиваюсь.

– Не трогай меня.

Он младше, чем я думала. Судя по всему, ещё в универе. На лице его нехорошая ухмылка, которую очень хочется сбить. Не знаю, пьян ли он. Да и какая разница?

Появляется Сэм.

– Что тут происходит? Чего ты к ней лезешь?

– А это твоя цыпа? – У незнакомца заплетается язык. – Скажи ей, пусть остынет немного.

Сэм почти инстинктивно отталкивает его подальше от меня, но лучше бы он этого не делал. Нам по семнадцать. Нас в этом баре и быть не должно. Нельзя устраивать сцену.

Парень толкает Сэма в ответ с удвоенной силой – Сэм врезается в стулья и падает. Это привлекает внимание.

Сэм поднимается, он явно настроен серьёзно: его лицо искажает гримаса гнева.

Я хватаю его за руку.

– Сэм. Не надо.

А потом появляется Мика. Она, конечно, всё видела издалека и теперь кричит на парня, требуя извинений.

Я никогда не забуду, что случилось после.

Незнакомец замахивается на Сэма, но Мика ловит его кулак, словно стрелу в полёте. Сжимает пальцы на его запястье с такой силой, что все пялятся на неё с удивлением – включая жертву. В тот вечер я узнала, что Мика преподаёт самооборону для женщин в Юношеской христианской организации.

Она поворачивает руку нападающего так сильно, что, кажется, ещё чуть-чуть – и сломает. Он падает на колени.

– Любишь, значит, к девочкам приставать? – кричит Мика. – А ну извинись!

– Хорошо! Прости! Отпусти меня!

Но на самом деле Мика не ждёт извинений: она поднимает другую руку и отправляет его в нокаут.

Толпа бесновалась, поздравляла нас. Мика научила меня этому приёму несколько недель спустя.

Кое-какие события я бы с удовольствием пережила снова. Особенно всякие мелочи. Вещи, о которых мы частенько даже не задумываемся. Именно на эти моменты я оглядываюсь чаще всего. По ним больше всего скучаю.

По тому, как мы с Сэмом делали домашку на полу в его комнате. По тому, как смотрели мюзиклы в зале у Мики на выходных. Или по тому, как расстелили в саду одеяла и встретили вместе рассвет. Просто так.

Мы не спали всю ночь, разговаривали о будущем, о том, что будем делать через десять лет, и ждали, когда горящий красный шар поднимется над тёмным горизонтом. Тогда мы не думали о том, как это важно – иметь возможность встретить новый день.

Тогда мы не знали, что в будущем один из нас просто перестанет существовать.

Меня будит сообщение от Мики.

Протираю глаза и смаргиваю сонливость. С чего она поднялась в такую рань?

А потом я всё вспоминаю и резко поднимаюсь.

Бдение со свечами! Мы должны были встретиться вчера вечером! Я должна была ей помочь! Но я заснула и всё пропустила. Совсем забыла об этом.

Видимо, Мика пришла поговорить. Ждала от меня ответа.

Я чищу зубы, быстренько одеваюсь и оставляю завтрак на потом. Выхожу на улицу: Мика сидит на ступенях спиной ко мне, прислонив висок к перилам, и смотрит на лужайку. Она явно слышала, как я вышла, но ничего не говорит.

– Не знала, что ты собиралась зайти… – начинаю я.

Нет ответа.

– Ты в порядке?

Мика не оборачивается. Не смотрит на меня.

Я опускаюсь рядом, и между нами сгущается тишина. Мика наверняка на меня очень злится.

– Прости за вчера. Я совсем забыла о нашей встрече и чувствую себя просто ужасно, Мика.

– Я правда думала, что ты придёшь. Ждала тебя. И всех остальных тоже заставила ждать.

– Мне жаль… – Слова теряются.

– Я пыталась до тебя дозвониться, но ты не ответила.

Вспоминаю прошлый вечер… что на меня нашло вообще? Должно быть, я оставила телефон дома, когда решила выехать на шоссе и поискать Сэма. А когда вернулась, то сразу заснула. Но Мике я рассказать об этом не могу. Она подумает, что я совсем с катушек слетела.

– Я неспециально, – отзываюсь я. – Рано уснула… у меня нет оправданий. Прости.

– Если ты и не думала приходить, то так бы и сказала.

– Мика, я в самом деле хотела…

– Да ничего ты не хотела, – резко обрывает она. – Если бы тебе было не всё равно, ты бы появилась не только на бдении. Но ты не пришла. Никуда не пришла. И почему я продолжаю на что-то надеяться?

Она снова опирается на перила, и меня пробирает дрожь.

– Теперь это не имеет значения. Ты была права.

– В каком смысле? В чём права?

– В том, что ничего не имеет значения, – объясняет она. – Вчерашнее бдение, например. Оно ведь ничего не изменит. Сэма не вернуть.

Я вспоминаю наш разговор в кафе… не думала, что он её так зацепит. Как бы я хотела забрать назад все эти ужасные слова! Как бы хотела объясниться!