– В смысле?

– Как я могу помешать им испортить мне жизнь? Я и сама по себе не очень-то вписываюсь, а они делают так, что я совсем лишняя.

На том конце задумались.

– А зачем тебе куда-то вписываться?

Кик замолчала. Молчала и мама. Впервые они так расходились во мнениях.

– Зайка? Ты там?

– Да, я тут.

В мамином голосе появилась тревога:

– Мы скоро приедем. Попробуй продержаться там до этого времени. Когда кончится школа, начнётся реальная жизнь.

Кик попыталась себе это представить и… не смогла. На данный момент жизнь, совершенно свободная от Дженн, казалась такой далёкой, почти невозможной. Кик сильнее сжала трубку.

Бип-бип-бип.

– Ма? Ма!

Трубка смолкла. «Рассоединили», – попыталась успокоить себя Кик, однако чувство одиночества, которое она готова была признать за что угодно, только не одиночество, упорно грозило разорвать её сердце на куски, заменив радость. Она ни на чём не могла сосредоточиться, пока новая мысль отчётливо не прозвучала у неё в голове: «Я обязательно найду объяснение этому Проклятию и стану настоящим мегаучёным». Казалось бы, мысль должна была прозвучать утешающе, помочь собраться и составить план действий, но теперь, когда кастрюля больше не бурлила и не колотилась, а голоса родителей смолкли, Кик внезапно стала слышать своё дыхание, частое, сбивчивое. Она сползла с сиденья и схватила ранец, брошенный на пол. Выудила блокнот, перелистнула страницу с «Гипотезой о монстрах» и записала:

Куда деваются чувства?

И захлопнула блокнот. Однако вопрос не вылезал у неё из головы. И в самом деле, куда деваются чувства? Исчезают? Или выпадают в осадок? И оставит ли свой отпечаток в её сознании это гадкое скользкое чувство, которое сейчас сидит у неё в душе?

Она не знала ответов. Возможно, пока она сидит сейчас на кухне, это зыбкое чувство перепрограммирует её нейронные связи.

А может, уже перепрограммировало.

Наконец на Дольнюю Пустошь опустился вечер. В углах террасы затаились тени, пробрались под бабушкино кресло-качалку. Где-то на болоте бултыхнулся в воду кто-то тяжёлый – ещё тяжелее, чем Фиггис, но Кик едва обратила на звук внимание. Она толкнула кухонную дверь на террасу и ссутулилась в пустом кресле-качалке рядом с бабушкиным.

– Ну как, поговорили? – спросила бабушка Миссури, протягивая Кик горсть стручков, чтобы лущить вместе.

– Ага. Только связь была плохая. Нас прервали.

– Ой, как жалко. У них там с телефоном вообще пока не очень – да и со многим другим. Ещё работать и работать. Вот поэтому труд наших мамы с папой так важен. Они перезвонят, как только смогут.

– Знаю. – И Кик это знала. Просто её давила тоска. Она швырнула хвостики стручков в воду под террасой. Хвостики плюхнулись в воду с тихим «шлёп! шлёп!». На поверхности показались пара глаз и две ноздри: Фиггис решил исследовать добычу.

– Мне их тоже очень не хватает, – сказала бабушка Миссури.

На вершине холма, окружавшего Дольнюю Пустошь, мелькнули автомобильные фары и остановились у ворот в посёлок. Кик стряхнула с колен новые хвостики.

– Что, пятничное гадание?

– У Мэй Бет последнее время дела не ладятся. Молодой человек её бросил, и она хочет узнать, почему.

– Разве она сама не в курсе, что случилось?

– Ну, цепочку событий она, естественно, знает. – Бабушка Миссури тоже сбросила хвостики в воду. Браслеты от этого мелодично звякнули. – Её волнует, почему это произошло. Никто ведь не задаётся этим вопросом – почему, а на него ответить сложнее всего.

С этим Кик не могла согласиться. Сама она задавалась этим вопросом постоянно. Даже сейчас спрашивала себя: «Почему Мэй Бет так это волнует?»

Фары на вершине холма потухли, и минуту спустя заскрипели ворота.

Кик всмотрелась в темноту и почувствовала, что бабушка Миссури за ней наблюдает.

– Почему ты осталась здесь жить? – спросила она бабушку.

– В смысле, в Пустоши или вообще в Скукотауне?

– И там, и там. Хоть где. – Она подумала. – В них обоих.

– Да как-то не смогла оторваться от этих мест. Здесь повсюду своя магия. – Воздух всё ещё держал тепло дня, но бабушка вздрогнула, обводя глазами обступавшие их деревья. – Магию рождают болота вокруг.

Кик попыталась разглядеть то, что видела бабушка. И не смогла. В Скукотаунских болотах не было совсем ничего магического. В них было что-то… кровожадное. Из воды беспорядочно торчали деревья, и их корни выпирали, словно когти. Серебристый свет луны рисовал бледные лица в сплетениях веток, а в глубине теней и днём, и ночью плясали светлячки.

– Насколько я могу судить, – возразила Кик, – болота рождают разве что комаров и всякие ужасы.

– Я и не говорила, что их магия прекрасна. Но я думаю, болота заставляют людей в округе становиться самими собой – а хорошо это или плохо, зависит уже от них.

Кик обдумала услышанное.

– Я схожу за Мэй Бет? Тропинка вообще-то недлинная. Она должна была уже подойти.

– Когда захочет, тогда и явится. Может, ей нужна небольшая отсрочка – давай не будем ей мешать. – Снова поднялся мягкий ветерок, и лунный свет замерцал. – Как у тебя в школе дела?

– Да так. – Кик отбросила в сторону фасолевый черенок. – Джефферсон Бёрр торгует счастливыми монетками, которые якобы защищают от Проклятия.

– Ха. Посмотрим, чем ему это аукнется.

– И ты не сердишься? Это же портит тебе бизнес!

Уголок бабушкиного рта изогнулся в улыбке.

– Думаю, уж как-нибудь переживу. Я так и думала, что он полезет в гущу событий. Его отец в детстве был точно такой же.

– А ты знала мэра в детстве?

– Ну конечно. Ты думала, взрослые сразу взрослыми рождаются?

Кик не особенно задумывалась о том, какими взрослые рождаются, но признаваться в этом как-то не хотелось.

– Бёрр просто обожал чинить всем неприятности, – продолжала бабушка Миссури, сгребая горсть лущёных фасолин в корзину и отряхивая руки. – А теперь жаждет добиться идеала. Чтобы без сучка без задоринки. Сплошной праздник. Как же, его безупречный город. Бьюсь об заклад, ему предстоящие выборы совсем уснуть не дают. Похоже, в этом году он действительно попотеет в предвыборной гонке.

Бабушка тараторила всё громче и быстрее, и Кик стало ясно, что у неё на уме что-то ещё, чего она не высказывает, но что это, Кик понять не могла. Она стряхнула стручковые хвостики в воду и наклонилась, высматривая Фиггиса.