– Ладно, Виллем, до встречи.

– Тина, закругляемся на сегодня.

– Лу, к нам же еще придут девочки на обед.

– Точно. Но после обеда – баста.

Мартина, 2011

Я завлекаю клиентов, стоя в дверном проеме. Вот идет маленький адвокат. Он выбрит до синевы, на нем безупречный костюм, в руках – черный портфель. Идет он к нам прямиком из зала суда в Принсенграхте.

– Эй, маленькая шлюшка, какой у тебя аппетитный вид в этих туфельках на высоком каблуке. Я тебя хочу. Проводишь меня к себе в комнату?

Мы договариваемся о цене и его сегодняшних предпочтениях. Я должна надеть на него наручники и связать щиколотки. Толкаю его на ледяной плиточный пол. Он это обожает. Легонько стегаю его плеткой, снова и снова, сверху вниз, по груди и промежности.

– Нравится тебе, а?

– Божественно, мефрау! Большое спасибо.

Развязываю его, приказываю перевернуться на живот, снова связываю. Хлещу сильнее. Бью по ягодицам.

– О, мефрау, как приятно.

Еще сильнее.

– Спасибо, мефрау.

Еще сильнее.

– Большое спасибо. Теперь мне хочется, чтобы мы ласкали друг друга.

Я развязываю его. Он ложится в кровать и вдруг хватает меня в охапку.

– Эй, больно же!

– Я не нарочно.

– Да, но мне все равно было больно, господин адвокат. Вы понесете наказание. Марш в угол, руки за спину. Вы кем себя возомнили?

– Господином адвокатом.

– Пять ударов палкой.

– Нет, не хочу!

И он хнычет. Жалкий подлиза.

Я говорю ему:

– Наказание будет исполнено немедленно.

Хватаю палку и вламываю ему от души. Раз, два, три, четыре, пять. Он послушно считает со мной. Я напеваю:

– Жил на свете адвокат, был он плетке очень рад.

– До чего приятно, мефрау!

– Хватай свой хвост и начинай мять.

Я снова беру палку и несильно постукиваю по яйцам. Адвокат увлеченно мастурбирует и почти сразу кончает.

– Спасибо, мефрау.

Приводит себя в порядок. Вычищенные ботинки, идеально выровненный галстук. Причесывается, берет свой пухлый портфель и уходит.

– До скорого, мефрау.

Луиза, 1989

Конец восьмидесятых. Мы с Тиной по уши были сыты грязными делами, которые творились в квартале. Так что подумали и выставили наше заведение на продажу.

Я стою снаружи, опираясь на подоконник.

– Эй, Мария!

– Привет, Пит, сто лет тебя не видела.

– Это точно. Куда только время летит?

– Не говори. Эх, какие пирушки мы тут закатывали.

– Увы, ушло время шуток и веселья.

– Теперь, когда мы так веселимся, на нас смотрят как на идиоток и крутят пальцем у виска. Если так и дальше пойдет, скоро начнут вызывать санитаров из психушки.

Столько лет…

– Ну это, как правило, выступают те, кто воображает себя пупом земли, а на самом деле – ноль без палочки.

– Они сейчас купили пять или шесть домов в квартале и теперь старательно его портят. На углу Ахтербургвал собирается группа активистов из мэрии. Они считают себя важными птицами, на нас смотрят как на дерьмо. Собираются «разобраться с борделями», вот что они говорят. Полные придурки, превратили квартал в крепость.

Пит качает головой:

– Отвратительно.

– Когда-то мой папа и бабушка жили на Ауде Хоогстраат. Потом моя тетя и ее дети поселились здесь. Мы с сестрой часто бывали у них по выходным. Сами мы когда-то жили на Амстелькаде, около отеля «Аполлон». Родители разрешали нам доехать на трамвае до Дама. Мы шли к Ауде Хоогстраат мимо Дамстраат, держась за руки. Очень нам нравилось навещать тетю и играть с кузинами. Нам тогда было лет одиннадцать. А летом мы покупали мороженое у Тофани на Кловениерсбургвал.

Пит понимающе кивает.

– Когда я с родителями ходил на карнавал в Ньивмаркт, мне тоже покупали мороженое у Тофани. Чаще всего – здоровенный клубничный рожок. Я им упивался. Труус тут еще не было.

– Нет, ее мать держала небольшую кондитерскую недалеко отсюда, на Бетанинстраат. Мы часто покупали там конфеты и леденцы. И ячменный сахар для родителей. Потом Труус вышла замуж за Лио Тофани, сына мороженщика.

– Вы тогда уже дразнили прохожих с другими девчонками с Коестраат. Иногда я оставался с вами. Хорошее было время.

– У меня тут была еще одна тетя в Ахтербургвале – тетя Миа. Она была замужем за китайцем. Когда мама приезжала в Ауве Хоогстраат, мы угощались наси горенг и бами горенг и чипсами с креветками.

– Мария, ты помнишь, на что была похожа тогда Ауде Хоогстраат? Оживленная улица, мотоциклы и велосипеды так и гоняют туда-сюда.

– Мы заканчивали работу и выходили под звуки клаксонов. Нам казалось это нормальным.

– Я ездил на велике по поручениям шефа. По дороге заскакивал к девочкам. Не мог удержаться. Ладно, Мария, увидимся вечером.

– Давай. А я пойду организую перекус для девочек. Пока не знаю, с мясом или без… Эй, Кес, иди сюда, поросенок. У тебя возникает еще иногда желание покувыркаться?

Мартина: «Ганс – один из моих старых клиентов. Я знаю его тридцать лет. Мы хорошие друзья и часто устраиваем вечеринки, экскурсии и путешествуем вместе».

Я Ганс. Сестры Луиза и Мартина попросили меня поделиться воспоминаниями о квартале, где они работали или работают. Мой первый опыт с продажной женщиной или путаной (в то время голландцы редко употребляли слово «проститутка») случился шестьдесят лет назад. Удивительно, но это произошло все на той же Ауде Ньивстраат, когда я увидел девушку из борделя Китти. Стоила она пять флоринов. Луиза и Мартина не верят, но тогда они еще посещали начальную школу. Я работал в том же квартале и утром часто проходил по той улице. Ну и вот, в доме номер пять, на первом этаже я увидел девушку. Она была в форме горничной, но, когда я нанес ей визит, отставила пылесос в сторону, чтобы всосать кое-что другое. Официально это не входило в спектр ее услуг, но позволяло заработать побольше деньжат.